Когда Али Шар взглянул на красавицу, он был очарован ею, и (овладело ли им восхищение, или он забыл на минуту о своей нищете, взирая на такую красоту, как бы там ни было) он присоединился к толпе, уже готовой приступить к торгу. Купцы и маклеры, собравшиеся здесь, ничего не знали о его разорении и, увидав его, не сомневались в том, что он хочет приобрести невольницу, поскольку считали его очень богатым человеком, получившим наследство от отца своего, купеческого старосты Мадж ад-Дина.
И скоро рядом с невольницей встал старший маклер и стал выкрикивать:
— О купцы, владельцы богатств, горожане или свободные обитатели пустынь! Никто не осудит открывающего аукцион! Смелей же! Вот перед вами царица всех лун, жемчужина из жемчужин, целомудреннейшая девственница, благородная Зумурруд, предмет всех желаний и сад всех цветов. Приступайте к аукциону, о присутствующие! Никто не осудит открывающего аукцион! Вот перед вами царица всех лун, целомудреннейшая девственница Зумурруд, сад всех цветов!
И тотчас же кто-то из купцов закричал:
— Открываю! Пятьдесят динариев!
А другой сказал:
— И десять!
Тогда старик, безобразный и ужасный, с раскосыми голубыми глазами, по имени Рашид ад-Дин, закричал:
— Сто!
Но другой прибавил:
— И еще десять!
В эту самую минуту безобразный старик разом надбавил и закричал:
— Тысяча динариев!
Вот перед вами царица всех лун, целомудреннейшая девственница Зумурруд, сад всех цветов!
Все остальные покупщики прикусили языки. А аукционист обратился к хозяину молодой невольницы и спросил его, согласен ли он на предложенную стариком цену и следует ли заканчивать торг. И хозяин невольницы ответил:
— Согласен, но прежде нужно, чтобы и моя невольница согласилась, так как я обещал ей уступить ее только такому покупщику, который ей понравится. Поэтому ты должен спросить у нее согласия, о маклер.
И подошел маклер к прекрасной Зумурруд и сказал ей:
— О царица лун, желаешь ли принадлежать этому почтенному старцу, Рашид ад-Дину?
Красавица Зумурруд взглянула на старика по указанию маклера и нашла этого Рашид ад-Дина таким, каким мы его описали. Она отвернулась от него с отвращением и воскликнула:
— Разве тебе неизвестны, о старший маклер, слова поэта, старика, но не такого отвратительного, как этот? Выслушай же:
И, выслушав эти стихи, маклер сказал Зумурруд:
— Клянусь Аллахом! Ты отказываешься, и ты совершенно права! К тому же это и не цена — тысяча динариев! Ты, по моей оценке, стоишь десять тысяч.
Потом обратился он к толпе покупателей и спросил, не желает ли кто купить невольницу за предложенную уже цену. Тогда подошел какой-то купец и сказал:
— Я желаю!
И красавица Зумурруд взглянула на него и увидела, что он не так безобразен, как старик Рашид ад-Дин, и что глаза у него не голубые и не раскосые; но заметила она также, что он красит бороду красной краской, чтобы казаться моложе своих лет. И тогда она воскликнула:
— О стыд! Красить и чернить лицо старости! — и тотчас же сымпровизировала такие стихи:
Услышав это, старший маклер сказал красавице Зумурруд:
— Клянусь Аллахом, истина на твоей стороне!
Но уже, так как второе предложение было отвергнуто, приближался третий купец и говорил:
— Я согласен на эту цену. Спроси, согласна ли она, невольница, идти ко мне?
И маклер спросил прекрасную отроковицу, которая взглянула и на того человека. И увидела она, что он кривой, засмеялась и сказала:
— Но разве тебе неизвестны, о маклер, слова поэта о кривом человеке? Слушай же: