Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Младой олень с прекрасными кудрями,С ланитами, исполненными роз,С волшебным взором дал свое согласьеИ наконец свиданье обещал.И я пришел с тревогою во взоре,С волненьем в сердце. Он свое согласьеМне высказал, закрыв свои глаза,Что значит «да». Но если были векиТак сомкнуты, то могут ли теперьГлаза сдержать былое обещанье?!

Наконец, другой сказал о нем:

Друзья мои, в сужденьях знатоки,Порою вопрошают без прикрас:«Как можешь ты так юношу любить,Чьи щеки лишь пушок нежнейший затеняет?»Я отвечаю: «В этом вы неправы.Я с этих щек все фрукты соберу,Что зреют в саде райском мне на счастье.А если б сад тот подзарос не в меру,Плоды мне эти были б недоступны».

Маклер был изумлен до крайности при виде такой даровитости у столь юной невольницы и выразил свое удивление ее хозяину, который сказал ему:

— Понимаю твое удивление при виде такой красоты и такого тонкого ума. Но знай, что эта дивная отроковица, затмевающая звезды и само солнце, не только изучила самые тонкие и сложные произведения поэтов, но и сама пишет стихи; сверх того, она умеет писать семью перьями семь различных азбук, а руки ее драгоценнее всякого богатства. Она умеет вышивать и на ткани, и на шелке, и каждый ковер или занавес ее работы ценится на базаре в пятьдесят динариев. Заметь к тому же, что прекраснейший ковер и роскошнейший занавес заканчивает она в восемь дней. Поэтому тот, кто купит ее, вернет свои деньги через несколько месяцев наверняка.

При этих словах маклер поднял руки к небу от восхищения и воскликнул:

— О, счастлив тот, кто будет иметь эту жемчужину в своем доме и станет хранить ее как величайшее сокровище! — И подошел он к Али Шару, сыну Мадж ад-Дина, на которого указала отроковица, поклонился ему до земли, поцеловал у него руку и сказал ему…

На этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда наступила

ТРИСТА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ НОЧЬ,

она продолжила:

Но в этот момент маклер поклонился Али Шару, сыну Мадж ад-Дина, до земли, поцеловал у него руку и сказал ему:

— Поистине, о господин мой, великое счастье тебе купить это сокровище за сотую долю его настоящей стоимости, и Дарующий не поскупился для тебя в дарах Своих! Да принесет же тебе счастье эта отроковица!

Услышав эти слова, Али Шар опустил голову и не мог не посмеяться в глубине души своей над иронией судьбы, и сказал он себе: «Клянусь Аллахом! Мне не на что купить кусок хлеба, а меня считают достаточно богатым, чтобы купить эту невольницу! Как бы там ни было, я не скажу ни да ни нет, чтобы не покрыть себя стыдом перед всеми купцами!»

И опустил он глаза и не промолвил ни слова.

Так как он стоял неподвижно, Зумурруд взглянула на него, желая поощрить к покупке; но глаза его были опущены, и он не видел ее; тогда сказала она маклеру:

— Возьми меня за руку и подведи к нему, я сама хочу поговорить с ним и заставить его решиться купить меня, я решила принадлежать ему и никому другому.

И маклер взял ее за руку и подвел к Али Шару, сыну Мадж ад-Дина.

Отроковица стояла перед молодым человеком во всей живой красе своей и сказала ему:

— О возлюбленный господин мой, о юноша, заставляющий меня пылать любовью, почему не соглашаешься на ту цену или не предлагаешь никакой другой по своей собственной оценке? Я хочу быть твоей рабой все равно за какую цену!

Али Шар поднял голову и, печально мотнув ею, сказал:

— Покупка и продажа никогда не могут быть обязательными.

Зумурруд же воскликнула:

— Вижу, о возлюбленный господин мой, что ты находишь цену в тысячу динариев слишком высокой. Предложи девятьсот — и я твоя.

Он покачал головою и не сказал ничего.

Она же продолжала:

— Так купи меня за восемьсот!

Он покачал головою.

Она сказала:

— За семьсот!

Он снова покачал головою.

Она же продолжала сбавлять цену и сказала наконец:

— За сто, только за сто!

Тогда он сказал ей:

— У меня нет и ста.

Она засмеялась и сказала ему:

— Сколько же недостает тебе до ста динариев? Если у тебя нет всей суммы, ты можешь доплатить остальное в другой раз.

Он же ответил:

— О госпожа моя, знай же наконец, что я не имею ни ста, ни даже одного динария! Клянусь Аллахом! У меня нет ни серебряной, ни золотой монеты, ни золотого динария, ни серебряной драхмы. Поэтому не теряй со мною времени и ищи другого покупателя!

Когда Зумурруд поняла, что у молодого человека нет никаких средств, она сказала ему: