Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И он свистнул. Тогда Зумурруд выскочила из окна и спустилась при помощи веревки. Вор же, бывший очень крепким и сильным малым, взял ее к себе на спину и убежал с быстротою молнии.

Заметив такую силу у своего носильщика, Зумурруд чрезвычайно удивилась и сказала ему:

— Али Шар, возлюбленный мой, старуха сказала мне, что ты едва двигаешься, так изнурили тебя печаль и опасение. А теперь я вижу, что ты сильнее лошади!

Но так как вор ничего не ответил и мчался еще быстрее, то Зумурруд провела рукою по его лицу и заметила, что все оно обросло волосами, более жесткими, чем банная метла, и что он похож на свинью, проглотившую курицу, перья которой торчат у нее из горла. Тогда она страшно испугалась и стала бить его по лицу и кричать:

— Кто ты? Кто же ты?

А так как в эту минуту они находились далеко от всякого жилья, в чистом поле, среди ночи и полного безлюдья, то вор остановился, положил отроковицу на землю и крикнул ей:

— Я Дживан-курд, самый страшный человек из шайки Ахмеда ад-Данафа. Нас сорок молодцов, которые давно лишены свежей плоти! Следующая ночь будет самой благословенной из твоих ночей, потому что мы все по очереди будем скакать на тебе и проникать внутрь, в чрево твое, и мы будем извиваться меж бедер твоих, и будем крутить твои бутоны до утра!

Когда Зумурруд услышала такие слова своего похитителя, она поняла весь ужас своего положения и заплакала, ударяя себя по лицу и сетуя на ошибку, предавшую ее в руки этого насильника и разбойника, а также и всех его товарищей. Потом, видя, что незадача овладела ее жизнью и что бесполезно противиться ей, она снова дала себя нести похитителю своему и только вздыхала:

— Нет Бога, кроме Аллаха! В Нем прибежище мое! Каждый несет судьбу свою и не может избегнуть ее.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

Но когда наступила

ТРИСТА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ НОЧЬ,

она продолжила:

Раз каждый несет судьбу свою, то и не может избегнуть ее.

Страшный курд Дживан снова взвалил себе на плечи отроковицу и продолжал бежать, пока не добежал до пещеры, которую разбойничья шайка избрала себе жилищем. Здесь старуха, мать похитителя Зумурруд, занималась хозяйством и готовила пищу разбойникам. Услышав условный зов, она вышла из пещеры, чтобы встретить сына и его пленницу. Дживан передал Зумурруд своей матери и сказал ей:

— Позаботься об этой газели до моего возвращения, я же иду искать своих товарищей и вернусь вместе с ними. Однако мы не вернемся до завтрашнего полудня из-за нескольких подвигов, которые нам предстоит совершить. И я поручаю тебе хорошенько накормить ее, чтобы она могла выдержать тяжесть наших тел и наши старания.

И, сказав это, он ушел.

Тогда старуха подошла к Зумурруд, дала ей напиться и сказала:

— Дочь моя, какое счастье, что ты скоро почувствуешь, что в самую твою середку проникают сорок молодых людей, не говоря уже об их атамане, который один сильнее их всех! О Аллах! Как ты счастлива быть молодой и желанной! Какое это счастье для тебя, дочь моя! Клянусь Аллахом! Как счастлива ты, что молода и привлекательна!

Зумурруд ничего не смогла сказать ей в ответ, она лишь завернула себе голову покрывалом, легла на землю и пролежала так до самого утра.

Ночью же она, размышляя, набралась смелости и сказала себе: «Нельзя оставаться равнодушной в такую минуту. Неужели же стану я безропотно дожидаться появления этих сорока разбойников-насильников, которые навредят мне, проникая в меня, и будут наполнять меня, как вода наполняет корабль, пока он не опустится на дно моря! Нет, клянусь Аллахом! Я спасу свою душу и не предоставлю им своего тела!»

А так как уже наступило утро, она встала, подошла к старухе, поцеловала у нее руку и сказала ей:

— Я хорошо отдохнула, добрая матушка, и повеселела, и с удовольствием готова почтить моих хозяев. Чем бы нам сейчас заняться, чтобы скоротать время до их прибытия? Не пойдешь ли со мною на солнышко? Я поищу у тебя в голове и причешу тебя, добрая моя матушка!

И старуха отвечала:

— Клянусь Аллахом, это прекрасная мысль, дочь моя, дело в том, что, с тех пор как живу в этой пещере, я ни разу не мыла головы, и теперь она служит вместилищем всех пород вшей, живущих в волосах людей и в шерсти животных; ночью они осыпают все мое тело: черные и белые, большие и маленькие; есть даже, дочь моя, такие, у которых широкий хвост и ходят они задом; а другие вонючи, как самые зловонные вещи. Если тебе удастся освободить меня от этих зловредных животных, жизнь твоя со мною будет очень счастливой!

И вышла она с Зумурруд из пещеры и уселась на солнце, сняв с головы платок. Тогда Зумурруд увидела, что в волосах старухи кишмя кишели вши известных и неизвестных пород. Не теряя мужества, она принялась удалять их сперва горстями, потом вычесывать их двумя толстыми колючками; а когда их стало меньше, она принялась искать их своими проворными пальцами и давить их между двух ногтей, как обыкновенно. Покончив с этим, она стала расчесывать волосы медленно, так медленно, что старуха, убаюканная этим движением, закончила тем, что глубоко заснула.