Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И принесли ей все это. Она же, рассыпав песок и начертав на нем буквы и фигуры, подумала с час, потом подняла голову и сказала:

— Ты лжешь царю, проклятая собака! Имя твое Рашид ад-Дин; занимаешься ты тем, что предательски похищаешь мусульманских женщин и запираешь их у себя в доме; ты притворяешься мусульманином, а на самом деле ты христианин, изъеденный пороками. Сознавайся, или голова твоя покатится сейчас к твоим ногам!

Остолбенев от ужаса, негодяй подумал, что спасет свою жизнь, если скажет правду, и он сознался в своих постыдных преступлениях.

Тогда Зумурруд сказала стражам:

— Повалите его и дайте ему по тысяче ударов на каждую подошву.

И это было исполнено.

Тогда она сказала:

— Теперь уведите его, сорвите с него кожу, набейте ее гнилым сеном и прибейте ее рядом с двумя другими у входа в павильон! А с остатками тела его поступите так же, как поступили с остатками тел тех двух собак!

И это было тотчас же исполнено.

После этого все снова принялись за еду, удивляясь мудрости и прозорливости царя, прославляя его справедливость и правосудие.

Когда пир был закончен, народ разошелся, а царица Зумурруд вернулась к себе во дворец. Но она не чувствовала себя счастливой и говорила себе: «Благодарение Аллаху, успокоившему мое сердце, помогая мне отомстить тем, кто причинил мне зло! Но все это не возвращает мне моего возлюбленного Али Шара! А между тем Всевышний ведь всемогущ. Он может сделать все, что пожелает, для тех, кто поклоняется Ему и признает Его своим Единым Богом».

И, взволнованная воспоминанием о своем возлюбленном, она всю ночь проливала обильные слезы; потом она заперлась у себя, одна со своим горем, до начала следующего месяца.

Тогда опять созвали народ на обычный пир, царь, вельможи и сановники заняли свои места под куполом. Пир уже был в полном разгаре, и Зумурруд уже теряла всякую надежду найти своего возлюбленного и молилась в душе своей так: «О Ты, вернувший Юсуфа старому отцу его Якубу, исцеливший от неисцелимых ран Айюба, даруй и мне по благости Твоей встречу с возлюбленным моим Али Шаром! Ты всемогущ, о Царь вселенной! О Ты, наставляющий на правый путь заблудших, о Ты, выслушивающий голос каждого, исполняющий пожелания всех, сменяющий ночь днем, возврати мне раба Твоего, Али Шара!»

Не успела Зумурруд произнести в мыслях своих этот призыв, как в павильон вошел молодой человек, гибкий стан которого гнулся, как гнется ивовая ветвь под дуновением ветерка. Он был хорош, как дневной свет, но казался слабым, немного бледным и усталым.

И повсюду искал он места, где сесть, и нашел его только у подноса, где стоял уже всем известный рис. Он сел тут, и со всех сторон следили за ним испуганные взгляды тех, кто думал, что и он пропадет, что и с него сдерут кожу и повесят.

Зумурруд же с первого взгляда узнала Али Шара. И сердце ее сильно забилось, и у нее едва не вырвался из груди крик радости. Но ей удалось победить это необдуманное движение и не выдать себя перед своим народом. Но велико было ее волнение, и все внутренности ее трепетали, а сердце билось сильнее и сильнее. И велела она привести к себе Али Шара, только когда совершенно успокоилась.

Что касается самого Али Шара, то вот что было с ним. Когда он проснулся…

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что уже близок рассвет, и скромно умолкла.

А когда наступила

ТРИСТА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ НОЧЬ,

она продолжила:

Проснулся, когда солнце уже встало и купцы начинали открывать свои лавки. Удивившись тому, что спит на улице, он прикоснулся рукой ко лбу и заметил, что тюрбан его исчез, а также и плащ. Тогда он начал понимать, что случилось, и в сильном волнении побежал рассказать о своей неудаче доброй старухе, прося ее навести справки. Она охотно согласилась, ушла и вернулась через час с расстроенным лицом, растрепавшимися волосами и сообщила, что Зумурруд исчезла.

И сказала ему старуха:

— Мне кажется, дитя мое, что отныне ты должен отказаться от надежды когда-нибудь найти твою возлюбленную. В бедах и напастях нет иного прибежища, кроме Всемогущего Аллаха. Во всем, что случилось, вини только себя.

При этих словах у Али Шара потемнело в глазах, и пришел он в отчаяние, и пожелал смерти, и так плакал и рыдал на руках доброй старухи, что наконец лишился чувств. Потом он пришел в себя благодаря внимательному уходу, но заболел серьезною болезнью, потерял сон и, наверное, сошел бы в могилу, если бы не было около него доброй старухи, ухаживавшей за ним, любившей и утешавшей его. И болел он целый год, а старуха не покидала его ни на минуту; она поила его сиропами, варила для него цыплят и давала ему вдыхать живительные благовония. Он же находился в состоянии крайней слабости и изнурения, позволял делать с собой что угодно и читал печальнейшие стихи о горестях разлуки, и вот одни из тысячи таких:

И мой привет летит к газели нежной,Что от сетей охотника бежит;И приношу свое я поклоненьеЦветам в саду ее ланит.