Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Не бойся, я принесу тебе мазь, которою ты намажешь все тело, и тогда уж никакого вреда не причинят тебе воды моря, хотя бы ты всю жизнь прожил в его глубине. И таким образом ты получишь возможность погрузиться вместе со мной в волны, исходить море во всех направлениях, спать и просыпаться в нем, не подвергаясь нигде никакой опасности.

Услышав эти слова, Земной сказал Морскому:

— Если так, то нет никаких препятствий к тому, чтобы я погрузился в воду вместе с тобой. Принеси мне мазь твою, и я испробую ее.

Морской ответил:

— Так я и сделаю.

И взял он корзинку с плодами и погрузился в море, а немного времени спустя вернулся, держа в руках сосуд, наполненный мазью, походившей видом на коровий жир; цвет ее был желт, как золото, а запах был восхитителен.

И Абдаллах Земной спросил:

— Из чего же составлена эта мазь?

А Морской ответил:

— Она приготовлена из печеночного жира одной породы рыб, называемой дандан[11]. Этот дандан — величайшая из морских рыб, так что она без труда может проглотить то, что вы, земные, называете слоном и верблюдом.

Испуганный Земной, бывший рыбак, воскликнул:

— А чем же питается эта страшная рыба, о брат мой?

Тот ответил:

— Обыкновенно она ест самых мелких морских тварей, ведь тебе известен суровый закон выживания: сильные пожирают слабых.

Земной сказал:

— Ты прав. Но много ли у вас там этих данданов?

Морской ответил:

— Тысячи тысяч, одному Аллаху известно, сколько их всего.

Земной ответил:

— В таком случае избавь меня от визита к тебе, брат мой, так как я очень боюсь встречи с такой рыбой, которая может меня съесть.

Морской возразил:

— Не бойся этого; хотя рыба дандан и очень свирепа, но мясо человека для нее — страшнейший яд.

Бывший рыбак воскликнул:

— Йа Аллах, но ведь мне не легче будет оттого, что дандан, проглотив меня, сам отравится мною!

Морской ответил:

— Не бойся дандана, потому что при одном виде человека он спасается бегством, до такой степени опасается людей. К тому же он по запаху узнает свой жир, которым ты будешь намазан, и не причинит тебе никакого зла.

И, успокоенный такими заверениями друга, Земной сказал:

— Возлагаю упование мое на Аллаха и на тебя!

Затем он разделся, выкопал в песке ямку и спрятал в ней одежду свою, чтобы никто не украл ее во время его отсутствия. Потом натер себя с ног до головы тем жиром, не забывая малейших отверстий, и, исполнив это, сказал Морскому:

— Вот я и готов, о Морской, брат мой!

Тогда Абдаллах Морской взял товарища за руку и погрузился с ним в глубины морские.

В эту минуту Шахерезада заметила, что восходит утренняя заря, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТЬСОТ ТРИНАДЦАТАЯ НОЧЬ,

она продолжила:

Сказал Абдаллах Морской, взяв товарища за руку и погрузившись с ним в глубины морские:

— Открой глаза!

И так как громадная тяжесть моря нисколько не давила и не душила Земного и дышалось ему теперь лучше, чем под небесным сводом, то он понял, что вода действительно не проникает в него, и он открыл глаза. И с той минуты стал он гостем в море.

И видел он, как над его головою море развертывается изумрудным шатром, между тем как на земле воды его кажутся подернутыми дивною лазурью; а под ногами у него расстилались подводные края, в которые со времен сотворения мира не заглядывал глаз человеческий; светло и ясно было на горах и в долинах морского дна; все существа и предметы окружены были нежным светом бесконечной прозрачности и дивного великолепия вод; мирные виды восхищали и очаровывали его сильнее всех очарований его родного края; и видел он леса красных кораллов, и леса белых кораллов, и леса розовых кораллов, ветви которых стояли в полной неподвижности, и бриллиантовые пещеры, поддерживаемые колоннами из рубинов, хризолитов, бериллов, золотистых сапфиров и топазов, и причудливую растительность, нежившуюся на огромных, как целые царства, пространствах; а на серебристом песке тысячи раковин различных форм блестели своими яркими цветами, отражаясь в хрустале вод; а вокруг него стрелой проносились рыбы, походившие на цветок, и рыбы, напоминавшие плоды, и рыбы, похожие на птиц, и еще другие, в червонно-золотой и серебряной чешуе, похожие на больших ящериц, и еще другие, напоминавшие скорее буйволов, коров, собак и даже людей; обширные слои царственных самоцветных камней горели тысячами многоцветных огней, и не меркли эти огни в воде, а получали от нее еще более яркий блеск; и целыми слоями лежали раковины, полные белого, розового и золотистого жемчуга; и огромные губки, неподвижные и разбухшие, прочно сидели на корнях своих и тянулись бесконечными правильными рядами, точно войско, и, казалось, разграничивали различные подводные страны и охраняли их, как верные и бессменные часовые.