Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Прими же чашу и вкуси вина,Что подношу к устам твоим я нежно,Оно еще доныне никогдаНе смешивалось с сердцем человека!Но дни бегут от девушки влюбленной,И тщетно жаждет вновь она увидетьПредмет своих желаний и любви.О, сколько грустных провела ночей

Я над волнами сумрачными Тигра,Когда луна за тучами скрываласьИ выла буря! Сколько раз следилаЯ, как луна на запад уходилаИ, словно меч сребристый, окуналасьВ холодные пурпуровые волны!

Голос умолк, но воздушный аккорд струнных продолжал еще некоторое время звучать. И халиф, восхищенный и удивленный, повернулся к Абу Ишаху и сказал:

— Клянусь Аллахом, я никогда не слышал ничего подобного!

И он сказал хозяину дома:

— Обладательница этого голоса страдает, вероятно, от разлуки со своим возлюбленным?

Тот ответил:

— Полагаю, что печаль ее имеет другие причины. Быть может, она разлучена с отцом и матерью и вспомнила о них во время пения?

Аль-Рашид сказал:

— Странно, что разлука с родными вызывает в душе ее такие звуки.

И, говоря это, халиф в первый раз внимательно взглянул на хозяина дома, как будто желая прочесть на лице его более вероятное объяснение. И он увидел, что это юноша необыкновенной красоты, но лицо его было желтым, как шафран. И он очень удивился этому открытию и сказал:

— О хозяин наш, мы хотели бы обратиться к тебе с еще одной просьбой, прежде чем проститься с тобою и отправиться в обратный путь.

Желтолицый юноша ответил:

— Заранее обещаю исполнить просьбу твою.

Тот сказал:

— Я и мои спутники, мы желали бы узнать, родился ли ты желтолицым или приобрел этот цвет лица впоследствии?

Тогда желтолицый сказал:

— О вы, гости мои, желтый цвет моего лица обусловлен таким странным происшествием, что, если бы оно было записано иголкой во внутреннем уголке глаза, оно могло бы послужить хорошим уроком для тех, кто будет читать его с почтением. Подарите же мне слух ваш и внимание ума вашего!

И все они ответили:

— Наш слух и внимание ума нашего принадлежат тебе. И мы сгораем от нетерпения…

На этом месте своего рассказа Шахерезада увидела, что приближается утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТЬСОТ СЕМНАДЦАТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И наш слух, и внимание ума нашего принадлежат тебе. И мы сгораем от нетерпения услышать тебя.

Тогда желтолицый юноша сказал:

— Знайте, о господа мои, что я родом из страны Оман[14], где отец мой был самым знатным купцом между купцами-мореходами; и у него было тридцать кораблей, доставлявших ему ежегодно до тридцати тысяч динаров прибыли. Отец мой был человек просвещенный и сам обучал меня письму и всему тому, что подобает знать образованному человеку. И когда настал его последний час, он подозвал меня к себе и обратился ко мне с наставлениями, которые я выслушал с благоговением; после этого Аллах взял его к Себе в милосердии Своем. Да продлит Он жизнь вашу, о гости мои!

И вот через некоторое время после смерти отца, все богатства которого перешли ко мне, сидел я в моем доме среди гостей моих, когда вошел один из моих слуг и доложил мне, что пришел капитан одного из моих кораблей с корзиной каких-то необыкновенных плодов. Я велел ввести его, принял его дар и убедился, что превосходные плоды, принесенные им, действительно совсем неизвестны у нас. И я дал ему сто золотых динаров в знак моей признательности. Потом я стал угощать гостей моих этими плодами и спросил капитана:

— Откуда же привез ты эти плоды, о капитан?

Он ответил:

— Из Басры и из Багдада.

Услышав это, гости мои стали восторгаться чудесами Басры и Багдада, прославляя жизнь в этих странах, и превосходство климата, и добродетели населения; и они рассыпались в похвалах, и каждый старался превзойти в этом других. И я был до того очарован всем этим, что, недолго думая, принял решение отправиться туда, будучи не в силах противостоять желаниям души моей, жаждущей этого. И я поспешил продать с аукциона все мое имущество, мои владения, товары и судна (за исключением одного судна, которое я оставил для себя), моих невольников и невольниц и таким образом реализовал капитал в тысячу динаров, не считая драгоценностей, самоцветных камней и слитков золота, которые хранились в моих сундуках. Захватив все эти богатства, я сел на судно, которое оставил для себя, и отплыл в Багдад.