Тысяча и одна ночь. В 12 томах

А тот опять спросил:

— Разве такая есть? Что такое «зеленая краска»?

— Ну так в желтую!

Мастер и на это ответил:

— Не знаю такой!

И продолжал Абу Кир перечислять ему различные цвета, но мастер ничего не понимал. Когда же Абу Кир спросил у него, все ли красильщики этого города знают так же мало, как он, мастер ответил:

— В этом городе нас, красильщиков, сорок человек, и мы составляем замкнутую корпорацию; наше ремесло передается от отца к сыну. Но чтобы можно было использовать какую-нибудь краску, кроме синей, — этого мы никогда не слыхивали.

На это Абу Кир сказал ему:

— Знай, о мастер своего ремесла, что я также красильщик и умею красить ткани не только в синий, но во множество других цветов, о которых ты и не подозреваешь. Возьми же меня к себе работать за плату, и я научу тебя всем подробностям моего искусства, и тогда ты сможешь хвалиться своим знанием перед всей корпорацией красильщиков.

Тот же ответил:

— Мы не можем принимать чужих.

Абу Кир спросил:

— А если бы я за свой счет открыл красильню?

Мастер ответил:

— И это невозможно.

Тогда Абу Кир перестал настаивать, вышел из красильни и пошел к другому, потом к третьему, к четвертому красильщику; и у всех прием был одинаков, и все давали ему такие же ответы, как и первый, не принимая его ни мастером, ни учеником. И пошел он жаловаться к старшине красильщиков, но и тот ответил ему:

— Я ничего не могу сделать. Наши предания и обычаи запрещают нам принимать в свою среду чужеземцев.

После такого всеобщего отказа со стороны красильщиков Абу Кир почувствовал, что печень его раздувается от бешенства, и пошел он во дворец к царю того города. И сказал он ему:

— О царь времен, я чужеземец, по ремеслу — красильщик, и умею я красить ткани в сорок различных цветов.

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ЧЕТЫРЕСТА ДЕВЯНОСТО ПЕРВАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И я умею красить ткани в сорок различных цветов. А между тем вот то-то и то-то сказали мне здешние красильщики, которые умеют красить ткани в один только синий цвет. Я же могу придать ткани самый пленительный цвет, самые восхитительные оттенки, например, красный, розовый, ягодный и другие; зеленый и его оттенки: травяной, фисташковый, оливковый и цвет крыла попугаичьей самки; черный во всех его оттенках: угольно-черный, дегтярно-черный, синевато-черный; желтый различных оттенков: лимонно-желтый, оранжево-желтый, золотистый, цвет тины и еще много других удивительных. Все это я могу. И, несмотря на это, красильщики не захотели принять меня ни мастером, ни учеником.

Выслушав слова Абу Кира и перечисленные им цвета, о существовании которых он и не подозревал, царь восхитился, заволновался и воскликнул:

— Йа Аллах! Это бесподобно! — Потом сказал он Абу Киру: — Если ты говоришь правду, о красильщик, и если в самом деле ты можешь своим искусством порадовать наши глаза всеми этими дивными красками, то можешь успокоить ум свой и прогнать заботы. Я сейчас же сам открою для тебя красильню и дам большой капитал деньгами. Тебе нечего бояться других красильщиков; если кто из них вздумает оскорблять тебя, я сейчас же велю повесить его у дверей его же лавки.

И тотчас позвал он строителей дворца и сказал им:

— Ступайте за этим дивным мастером и ищите по всему городу место, которое пришлось бы ему по вкусу, будь то лавка, хан, дом или сад; прогоните немедленно хозяина и как можно скорее постройте на том месте большую красильню с сорока чанами большого размера и сорока меньшими. И все постройте по указаниям этого великого красильного мастера; исполняйте в точности его приказания и не осмеливайтесь в чем бы то ни было ослушаться его.

Затем царь подарил Абу Киру прекрасное почетное платье, кошелек с тысячей динаров и сказал ему:

— Можешь истратить эти деньги на свои удовольствия, пока не готова новая красильня.

И сверх того, подарил ему царь двух молодых слуг и великолепного коня с прекрасным седлом из синего бархата и шелковым чепраком[1] того же цвета. И предоставил, кроме того, в его распоряжение большой дом с роскошным убранством и множеством рабов.

Теперь Абу Кир, одетый в парчу и верхом на прекрасном коне, казался блестящим и величественным, как какой-нибудь эмир или сын эмира. На другой же день он, предшествуемый двумя зодчими и двумя юношами, очищавшими ему дорогу, отправился по улицам и базарам искать место для своей красильни. Наконец понравилась ему большая сводчатая лавка в самой середине базара, и сказал он:

— Вот это превосходное место!

Тотчас же зодчие и рабы прогнали владельца и немедленно стали ломать с одной стороны, строить с другой, и выказали такое усердие, исполняя приказание Абу Кира, сидевшего на лошади и говорившего им: «Вот здесь нужно сделать так, а там вот как», что в самое короткое время отстроили красильню, подобной которой не было нигде на свете.

Тогда царь позвал его и сказал ему: