Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Тогда молодой Нур, сопровождаемый девушкой с волнующими бедрами, направился к большому хану этого города и поспешил нанять там комнату. И извинялся он перед девушкой, что не может предложить ей ничего лучшего, говоря:

— Клянусь Аллахом, о госпожа моя, если бы я был в родном городе моем Каире, я поместил бы тебя во дворце, достойном тебя! Но повторяю тебе, здесь я только чужеземец. И имею я при себе лишь ровно столько денег, сколько нужно для уплаты за эту жилье!

Она ответила, улыбаясь:

— Не беспокойся об этом, — сняла с пальца кольцо, в которое вставлен был дорогой рубин, и сказала ему: — Возьми вот это и продай на базаре. И купи все, что нужно для того, чтобы пировать вдвоем; и не скупись, купи все, что есть лучшего по части съестного и напитков, не забывая о цветах, плодах и благовониях!

И поспешил Нур исполнить ее приказание и не замедлил возвратиться, нагруженный всякого рода припасами. И, засучив рукава одежды своей, он разостлал скатерть и заботливо приготовил пиршество. Потом сел он рядом с девушкой, смотревшей с улыбкой на все, что он делал; и начали они с того, что стали есть и пить. И когда они насытились и напитки стали оказывать свое действие, молодой Нур, немного оробевший от блестевших глаз своей невольницы, не пожелал поддаваться волновавшим его бурным желаниям, не осведомясь сперва о родных и происхождении девушки. Он взял ее руку, поцеловал и сказал ей:

— Именем Аллаха, о госпожа моя, не скажешь ли мне теперь, как твое имя и откуда ты родом?

Она же ответила:

— Вот именно об этом, о Нур, я и сама хотела заговорить. — И, помолчав немного, она сказала: — Знай, о Нур, что зовут меня Мариам и что я единственная дочь могущественного царя франков, царствующего в городе Константинии. Поэтому не удивляйся, что я с детства получила прекраснейшее образование и что меня обучали всякого рода учителя. Научили меня также управлять иголкой и веретеном, ткать шелковые ткани, вышивать, ткать ковры и пояса и изготовлять ткани из золотых нитей по серебряному полю и из серебряных — по золотому. И научилась я также всему, что может украсить ум и увеличить красоту. И росла я таким образом во дворце отца моего, вдали от всех. И придворные женщины, глядя на меня с нежностью во взгляде, говорили, что я чудо века. Поэтому множество царевичей и царей, владевших разными странами и островами, не замедлили просить моей руки; но царь, отец мой, отверг все эти предложения, не желая расставаться с единственною дочерью, с той, которую любил более жизни своей и многочисленных детей своих мужского пола, моих братьев. Между тем я заболела и дала обещание, что, если здоровье вернется ко мне, я отправлюсь на богомолье в монастырь, весьма чтимый всеми франками. И когда я выздоровела, я пожелала исполнить свое обещание и села на корабль с одной из придворных дам, дочерью вельможи из вельмож, находившегося при дворе царя, отца моего. Но как только мы потеряли из виду землю, на наше судно напали и овладели им мусульманские морские разбойники; и меня и всю мою свиту увели в рабство, отвезли в Египет и продали там персидскому купцу, которого ты видел и который, по счастью для моей девственности, был евнух. Судьбе было угодно, и также на мое счастье, чтобы хозяин мой тотчас после того, как привез меня в свой дом, опасно заболел продолжительною болезнью, во время которой я ходила за ним самым заботливым образом. Поэтому, как только он выздоровел, он захотел выразить мне свою благодарность за все знаки внимания, оказанные ему мною во время болезни его, и просил меня требовать от него всего, чего бы ни пожелала душа моя. Я же вместо всякой милости просила продать меня кому-нибудь, кто мог бы воспользоваться тем, что было во мне хорошего, но уступить меня только тому, кого выберу сама. Персиянин тотчас же согласился и поспешил отвести меня на рыночную площадь, где я и могла остановить мой выбор на тебе, о глаз мой, и отвергнуть всех старых и дряхлых мужчин, желавших приобрести меня!

И, сказав это, молодая франкская девушка взглянула на Нура очами, в которых пламенело золото соблазна, и сказала ему:

— Могла ли я, такая, какая есть, принадлежать кому бы то ни было, кроме тебя, о юноша?

И быстрым движением она сбросила покрывало и полностью разделась, чтобы оказаться в наготе своей. Благословенно чрево, носившее ее! Тогда только мог судить Нур о благословении, снизошедшем на его голову! И увидел он, что царевна была кроткой и белой, как льняная ткань, красавицей, и шел от всего ее тела сладкий аромат амбры, как роза, источала она свое природное благоухание.

И сжал он ее в своих объятиях и нашел в ней, исследуя ее в глубокой глубине, все еще нетронутую жемчужину. И он обрадовался этому открытию, и велика была его радость, и был он на вершине ликования.

И начал он гладить рукою ее нежную шею, и терялась его рука в волнах и завитках ее кудрей, и раздавались его поцелуи, как звук падающих в воду звонких камешков, и пил он сладость с губ ее и звонко хлопал ладонями по подпрыгивающей нежности ягодиц ее! Поистине, все это было!