Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Она же, со своей стороны, не преминула показать значительную долю своих дарований и дивных способностей, которыми обладала, так как в ней соединялись: сладострастие гречанок с любовными добродетелями египтянок, похотливые движения арабских девушек с горячностью эфиопок, искренность и робость франкских девушек с необыкновенною осведомленностью индианок, опытность дочерей Кавказа со страстностью дочерей Нубии, кокетливость женщин Йемена с мускульной силой женщин Верхнего Египта, миниатюрность членов китаянок с пламенностью дочерей Хиджаза, мощность женщин Ирака с нежностью персиянок. И объятия следовали за объятиями, поцелуи — за ласками, и совокуплялись они в течение всей ночи, пока, немного утомленные от таких многократных занятий любовью, наконец не заснули, обняв друг друга и опьянев от удовольствия.

Слава Аллаху, Который никогда не создавал более чарующего зрелища, нежели зрелище двух счастливых любовников, которые, опьяненные прелестями друг друга, отдыхают на своей постели, сплетя руки, соединив свои бьющиеся в гармонии сердца!

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

СЕМИСОТАЯ НОЧЬ[24],

Шахерезада продолжила:

О слава Аллаху, Который никогда не создавал более чарующего зрелища, нежели зрелище двух счастливых любовников, которые, опьяненные прелестями друг друга, отдыхают на своей постели, сплетя руки, соединив свои бьющиеся в гармонии сердца!

Когда же они проснулись на следующий день, то не преминули снова начать многократно заниматься любовью с еще большей интенсивностью, жаром, энергией и опытом, чем прежде. Поэтому франкская царевна, чрезвычайно изумленная тем, что в сынах мусульманских соединяется так много дарований, сказала себе: «Без сомнения, если религия внушает и развивает у людей, ее исповедующих, так много мужества, героизма и добродетелей, такая религия есть, бесспорно, лучшая, наиболее человечная и единственно истинная из всех религий».

И тотчас же она пожелала облагородить себя исламом. И потому она обратилась к Нуру и спросила:

— Что должна я сделать, о глаз мой, чтобы облагородить себя исламом? Я хочу стать такой же мусульманкой, как и ты, исповедовать твою веру, так как не могла найти покоя в душе своей у франков, которые почитают за добродетель крайнее воздержание и считают высшим совершенством лишенного мужских достоинств священника. Это люди превратных понятий, не знающие неоцененную стоимость жизни! Это несчастные, которых солнце не согревает своими лучами! Поэтому душа моя хочет остаться здесь, где расцветет она всеми своими розами и запоет всеми своими птицами! Скажи же мне, что я должна сделать, чтобы стать мусульманкой?

И Нур, преисполненный радости, что содействовал таким образом по мере своих сил обращению франкской царевны, сказал ей:

— О госпожа моя, наша вера проста и не знает внешних усложнений. Рано или поздно все неверные признают преимущество наших верований и сами направятся к нам, как идут из тьмы к свету, от непостижимого к ясному, от невозможного к естественному. Тебе же, о благословенная царевна, нужно только произнести эти несколько слов, чтобы окончательно смыть с себя христианскую грязь: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его!» — и тотчас же сделаешься ты правоверной, мусульманкой.

При этих словах царевна Мариам, дочь царя франков, подняла палец и произнесла:

— Признаю и свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха, и что Мухаммед — пророк Аллаха! — И в тот же миг облагородилась она исламом.

Слава Тому, Кто простыми способами открывает глаза слепым, возвращает чувствительность устам глухих, развязывает язык немым и облагораживает сердца испорченных, — Господину добродетелей, Дарителю милостей, Благому для своих верных! Аминь.

Совершив это важное дело (слава Аллаху!), они оба покинули ложе наслаждений и удалились в кабинеты удобств, чтобы затем приступить к омовениям и предписанным молитвам. Затем они пили и ели, а потом вели занимательную дружескую беседу. И Нур все более и более восхищался многочисленностью знаний царевны, ее умом и проницательностью.

После полудня же, когда наступил аср, час молитвы, молодой Нур направился к мечети, а царевна Мариам пошла погулять по ту сторону, где стоит Помпеева колонна[25].

Вот и все, что случилось с ними.

Что же касается царя франков в Константинии, отца Мариам, то, когда он узнал, что дочь его взята в плен мусульманскими морскими разбойниками, он огорчился беспредельно и пришел в смертельное отчаяние.