Читаем Тысяча и одна ночь. В 12 томах полностью

Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Когда Нур убедился, что старуха заснула и храпит, как людоедка, он проскользнул в церковь и направился к тому месту, где находилась царевна Мариам; то была часовня, освещенная маленькой лампадой, горящей перед безбожными образами (да погубит их огонь!). И вошел он в эту часовню и дрожащим голосом сказал:

— Я Нур, о Мариам!

И царевна, узнав голос своего возлюбленного, подумала сперва, что это сон, а потом бросилась в его объятия. И оба, взволнованные до крайности, долго и молча целовались. А когда наконец они нашли силы заговорить, то рассказали друг другу обо всем, что случилось с ними со дня разлуки. И вместе возблагодарили они Аллаха за то, что дозволил Он им снова встретиться.

Затем царевна, чтобы радостно отпраздновать эту минуту их свидания, поспешила сбросить траурные одежды, которые заставила ее носить царица, мать ее, для непрестанного напоминания об утраченной девственности.

И, полностью раздевшись, села она на колени Нура, который, со своей стороны, сбросил одежду христианского священника. И начались у них необычайные ласки, и такие, каких это место разрушения душ неверных никогда и не видало. И они не преминули предаться самым разнообразным удовольствиям без каких-либо ограничений, всю ночь даря друг другу самые совершенные знаки горячей любви. И Нур в это время чувствовал, что в него вливаются такие силы, что мог бы он убить, не останавливаясь, одного за другим тысячу священников со своими патриархами. Пусть Аллах истребит этих нечестивых и даст силу и мужество Его истинным верующим! Когда же на рассвете церковные колокола прозвенели первый раз, призывая верующих и неверующих, принцесса Мариам поспешила, хотя и со слезами сожаления, облачиться в траурную одежду; и Нур также облачился в нечестивые одежды (пусть Аллах, Который видит совесть каждого до ее самой глубокой глубины, простит его за эту вынужденную необходимость!).

И, поцеловав его в последний раз перед своим уходом, царевна сказала ему:

— Нур, ты уже семь дней находишься в этом городе и, вероятно, хорошо знаешь окрестности этой церкви.

Нур ответил:

— Да, о госпожа моя!

Она же сказала:

— Хорошо, выслушай внимательно и запомни мои слова. Я придумала способ навсегда вырваться из этого края. Для этого тебе стоит только отворить ту церковную дверь, которая выходит на море, и немедля выйти на берег. Там увидишь ты небольшое судно с десятью людьми экипажа; заметив, что ты подходишь, капитан этого судна поспешит протянуть тебе руку. Но подожди, чтобы он назвал тебя по имени, а главное, не торопись! Обо мне же не беспокойся: я сумею встретиться с тобою беспрепятственно. И Аллах избавит нас из их рук! — Затем, перед тем как покинуть его, она добавила: — О Нур, и не забудь также сыграть славную шутку со священниками — укради из церковной сокровищницы все, что ты найдешь важным с точки зрения цены и легким по весу, и, прежде чем уйти, возьми сундук, в который неверные складывают золотые приношения главарям собственного обмана.

И, заставив Нура повторить слово в слово свои наставления, царевна вышла из церкви и с печальным лицом явилась во дворец, где ожидала ее мать, чтобы говорить ей о раскаянии и воздержании. Да будут навеки избавлены правоверные от нечестивого воздержания и да будут они раскаиваться лишь в прегрешениях, содеянных против ближнего! Аминь.

С наступлением ночи Нур, заслышав храп старой церковной людоедки, не преминул забрать все драгоценности, хранившиеся в подвале, и спрятать в свой пояс все золото и серебро из сундука священников. И, нагруженный этими трофеями, он поспешил выйти на морской берег в указанную ему дверь.

И увидел он судно, о котором говорила ему царевна, капитан которого, протянув ему руку и назвав его по имени, принял его со всяким радушием. И тотчас же был дан знак к отплытию.

Но матросы, вместо того чтобы повиноваться приказу своего капитана и отвязать судно, привязанное к столбам на берегу, стали роптать, а один из матросов возвысил голос и сказал:

— О капитан, тебе известно, однако, что мы получили совершенно иной приказ от господина нашего царя, который завтра же хотел послать на нашем судне своего визиря, чтобы напасть на след мусульманских разбойников, о которых донесли, что они грозили похитить царевну Мариам.

Но капитан взбесился до последней крайности и закричал:

— Кто смеет ослушаться моих приказаний?!

И, выхватив свою саблю, он одним ударом снес голову тому, кто говорил. И окровавленная сабля засверкала среди ночи, как факел. Но этот решительный поступок не помешал остальным матросам, людям закаленным, продолжать роптать. А потому все они в один миг разделили участь товарища под быстрою, как молния, саблей, и у всех десяти по очереди слетели головы с плеч. Капитан же столкнул ногою их тела в море.

В эту минуту Шахерезада заметила, что брезжит утро, и со свойственной ей скромностью умолкла.

А когда наступила