У страха глаза велики

И она густо покраснела. Ясно, ее парень звонит, сообразила Степанида и, кивнув, вышла на кухню. Хотя по-французски она не понимала, но пусть Маша щебечет на свободе. Зачем ее смущать? На кухне Степанида села за стол и налила себе минеральной воды. И вдруг взгляд ее упал на лежащую на полу потрепанную записную книжку. Она нагнулась и подняла ее. Судя по всему, книжка принадлежала дяде Леше. Степанида положила книжку на подоконник. Ей смертельно хотелось заглянуть в нее, но она знала – этого нельзя делать! Юлия Арсеньевна внушала ей, что читать чужие письма, заглядывать в чужие записи – последнее дело. Но книжка неодолима влекла ее. Степанида старалась даже не смотреть на нее и только молила бога, чтобы Маша поскорее закончила разговор. Борьба с собой вконец измотала Степаниду, но вот в дверях появилась Маша, румяная и веселая.

– Ну все, можем идти! – объявила она.

– Маш, у меня к тебе просьба, – нерешительно начала Степанида.

– Просьба? Валяй, говори!

– Я вот подняла с полу записную книжку, – Степанида глазами указала на нее, – это, наверное, твоего дяди книжка...

– Эта? Ну конечно!

– Ты не могла бы заглянуть в нее на букву Х.

– Опять тень Холщевникова? – засмеялась Маша и без всяких сомнений взяла в руки книжку. – Так, У, Ф, ага, вот Х... Нет тут никакого Холщевникова! Успокоилась?

– Вроде. Но ты... ты посмотри еще на Т.

– На Т? Ладно... Вот Турищев, Теплицкий, Тамара... А вот смотри – Т.Х. Может, это то, что мы ищем?

– Т.Х.? – взволновалась Степанида. – Тимофей Холщевников!

– Или Таня Храмова! Толя Харитонов! Тарас Харченко!

– Погоди с шутками! – перебила ее Степанида. – Там московский телефон?

– Нет. Тут какие-то буквы... сокращения... И потом... Понимаешь, это все записано наверняка уже тут, в Париже...

– Почему ты так решила?

– Потому что записано новой ручкой, ему мама подарила, тут совсем другие чернила. Вот смотри!

Степанида взяла книжку в руки. Действительно, чернила в последней записи были с лиловатым оттенком. А напротив букв Т.Х. значилось:

3. 13. 23. у. Б. с 12 до 15.

– Очень интересно, просто очень...

– Что? Что интересно? – заволновалась Маша.

– Маша, Холщевников, наверное, все-таки в Париже! Ты же сама говоришь – запись сделана новой ручкой! И твой дядя его знает! Наверняка!

– Ну почему обязательно Холщевников? – неуверенно спросила Маша.

– Потому что «потому» оканчивается на «у»!

– Степанида!

– Ничего не Степанида! Это Холщевников, я уверена на сто процентов! Только вот что значат эти цифры и буквы? Знаешь что? Давай-ка перепишем это все на бумажку и попробуем расшифровать, только не здесь, а на улице. Чего зря время терять?

Маша быстро переписала все на листок бумаги и сунула в карман.

Девочки в некотором смятении покинули квартиру.

– Значит, мы гулять не будем, да? Будем думать над этими писульками? – недовольным тоном осведомилась Маша. – Тогда пошли хоть посидим где-нибудь, в сквере например.

– А что, если поехать в какой-то там сад, а?

– В какой сад? В Люксембургский?

– Вот-вот, и в саду погуляем, и подумаем заодно. Чем плохо?

– Ты права, Степанида! Только Люксембургский сад далеко, мы с тобой лучше в Булонский лес подадимся, согласна?

– А он... он знаменитый?

– Кто? – не поняла Маша.

– Ну лес этот?

– Ага! Он жутко знаменитый! – рассмеялась Маша.

– Точно?

– Точно! Скажешь в Москве – гуляла в Булонском лесу, все тебе завидовать будут.

– Тогда согласна. А это настоящий лес?

– Как тебе сказать? Не очень, не дремучий. Скорее это парк, просто так называется.

Нагулявшись в Булонском лесу по аллеям и дорожкам, они наконец нашли укромное местечко и сели прямо на траву. Маша достала из кармана бумажку с цифрами и буквами.

– Дай-ка мне, – попросила Степанида, в задумчивости глядя на странную запись. – Ну вот тут понятно: с двенадцати до трех. Это похоже на адрес, какая-то улица...

– А что же тогда значат первые три цифры?

Степанида задумалась.

– Черт его знает... Хотя... Слушай, Машка, а что, если это значит, что на этой улице по вот этим числам, по третьим, тринадцатым и двадцать третьим, с двенадцати до трех что-то происходит, а?

– Что происходит? – испуганно спросила Маша.

– Может, там в это время бывает Холщевников, а? И к нему можно прийти по этим числам?

– Ты думаешь?

– Думаю, хотя не знаю... Выяснить бы, что это за улица... Кстати, завтра как раз тринадцатое! Ой, Машка, подумай!

– Ну, я не знаю, в Париже куча улиц на букву Б... Запросто можем попасть не на ту.

– А попасть нам туда надо позарез!

– Зачем?

– Как зачем? Как зачем? Тут же явно какое-то преступление, и Холщевников этот преступник!

– И ты надеешься его разоблачить?

– Надежда умирает последней! Знаешь, у Газманова такая песня есть?

– Не знаю.

– Ну и фиг с ней, с песней.

– Ой, Степа, я совсем забыла! Ты же собиралась мне что-то интересное рассказать, как раз когда вернулся дядя Леша.

– А... Да, собиралась.

– Так расскажи!

И Степанида, развалившись на травке в Булонском лесу, рассказала новой подружке историю странных подарков, которые кто-то посылал с Мотькой новым соседям.

– И это все правда? – пораженно спросила Маша.

– Чистая правда.

– Но разве так бывает?

– Еще и не так бывает.