У ворот Петрограда (1919–1920)

Налетели из уютных уголков Лондона, Парижа и Стокгольма всякого рода концессионеры и подрядчики, причем, помнится, одному из последних Юденич еще успел сдать подряд на десятки миллионов рублей на постройку никому не нужной прифронтовой узкоколейной железной дороги. Post factum об этом узнало правительство, и когда ему вздумалось запротестовать против такого расточения государственных средств, военное командование ощетинилось: военные пути сообщения не находятся в ведении правительства…

Появился в те дни в Ревеле и некий петроградский биржевой маклер Цоппи, и с ним-то генерал Глазенап, назначенный тем временем Юденичем на пост генерал-губернатора Петрограда и Петроградского района, решал вопросы о дальнейших назначениях, как и о мерах «по поддержанию порядка и общественной тишины» в столице по ее занятии.

* * *

Тогда-то я как редактор «Свободы России» и получил от будущего «генерал-губернатора» первое негласное предостережение, что если дальше буду вести газету в том же нежелательном военному командованию направлении, меня в Петроград едва ли пустят.

А дело заключалось в следующем.

Узнав, что «опричники» упомянутого выше генерала Владимирова и контрразведки готовятся к «маленькому кровопусканию» в Петрограде в день вступления армии, а также к разгону Северо-Западного правительства, я выступил в «Свободе России» за своей подписью с горячей передовой в наивной вере, что мне в последнюю минуту удастся «образумить» диктаторов. Это было 21 октября, т. е. в день взятия Павловска. Учитывая возможные сюрпризы цензуры, я писал:

«Мы исчисляем теперь время не месяцами и даже не неделями, как раньше, а днями, часами.

Наше внимание приковано к карте – к пунктам, которые уже пройдены нашей героической Северо-Западной армией, и тем, что остались еще впереди. Мелькают названия родных городов и селений, а напряженный слух жадно ловит каждый звук, каждый шорох, ища в них заветных слов: “Петроград взят”…

Это естественно и понятно. Но еще более естественно, если сегодня же все мы, вместе взятые и каждый в отдельности, себя спрашиваем:

– А что будет завтра?

Это не праздное любопытство наше, а выражение правильно работающей мысли и чувства ответственности каждого из нас за грядущее. А не в нем ли, грядущем – весь смысл нашего бытия сегодня и вся ценность тех трудов и энергии, которые были приложены нами вчера, когда победа над кремлевскими насильниками казалась еще далека?

И для того ли только наши воины-граждане, солдаты и офицеры, вихрем понеслись туда – к Петрограду, чтобы на другой день после его освобождения из цепких лап большевизма снова очутиться перед разбитым корытом?

Для того ли все мы, казалось, в таком тесном сплоченном единении работали все это время, чтобы завтра, по достижении ближайшей цели, очутиться перед неизвестным, считать свою миссию исчерпанной или даже дать место новому народному недовольству и ропоту?

Нет!

Так думать – значило бы не верить в глубокое значение того исторического процесса, который совершается в эти дни, значило бы обращать все предпосылки нашей победы и общий дух новой жизни и тех демократических принципов, которыми проникнуты наши действия и наши стремления. Напротив, все мы должны верить, а те, кто имеет возможность, должны укрепить в нас эту веру, что наша героическая армия на другой день после занятия Петрограда явит всему миру пример высокой гражданской доблести, подлинной демократической зрелости и глубокого понимания той великой задачи, которая волею судеб выпала на ее долю.

Надо помнить: вся Европа, весь мир, следят с напряженным вниманием за всем тем, что совершается сейчас вокруг Петрограда.

Вы, граждане-солдаты, творите сегодня одну из самых чудесных страниц истории борьбы с большевизмом. Вы показываете и должны показать своей отвагой, своими зрелыми продуманными действиями, что в схватке тьмы со светом побеждает свет, что насилие и разбой, обман и грабеж, гнет и ложь присущи лишь нашим врагам-большевикам.

Еще с более напряженным вниманием мир будет следить за вами завтра, и когда из рук лжецов и насильников будет вырван Петроград и наступит момент для первых шагов строительства новой свободной жизни без всякого участия самозваных архитекторов-строителей, которые, точно мародеры Танарды после битвы у Ватерлоо, пожелали бы использовать “суматоху” в противонародных, антидемократических и кастовых своих целях.

Мы верим, что этого не будет, ибо быть не должно.

Мы верим, что у нас сохранится единение духа, единство мысли и чувства, и лишний раз опозоренными окажутся шептуны, которые уже сегодня, накануне Светлого праздника, отравляют наше сознание черным пророчеством, клеветническими наветами на нашего солдата и злым вещанием, что он, мол, окажется недостойным той великой задачи, выпавшей на его долю под Петроградом.

Граждане-солдаты! Покажите же этим клеветникам, что идет новая Россия, что на острие ваших штыков вы несете свободу, “народовластие, любовь и справедливость”.

Мы верим в вас.

Дерзайте!»