Убийство на Дворянской

– Вот он, целехонек! – воскликнул почтовый работник, выхватывая из рук Зацепина бумажник. – Но постойте!.. Что же это такое? Бумажник пуст! В нем лежало две тысячи рублей… Верните деньги, милейший!

Поручик недоуменно пожал плечами и посмотрел по сторонам: высокого незнакомца след простыл, словно его и не было.

– Надумали денежки присвоить, Ардалион Гаврилыч? – усмехнулся квартальный надзиратель. – Ничего не попишешь, придется вернуть озвученную сумму владельцу.

– Александр Иваныч, я… он… то есть мы…

– В чем дело?.. Что вы тут заикаетесь? На съезжую захотели?

– Опять ты со своей съезжей, – вспылил поручик. – Надоел!

Отставной прапорщик с посеребренными сединой висками сверкнул глазами и шумно задышал через нос.

– Довольно «тыкать»! Я, милсдарь, потомственный дворянин, мой отец…

– Знаем, был воеводой, – съязвил Зацепин.

– Да, был воеводой, в отличие от вашего, просидевшего всю жизнь за канцелярским столом. Хватит здесь комедию ломать, потрудитесь вернуть деньги!

– Вот пристал! Нет бы, войти в положение…

– Не рассуждать!

Помощи ждать было не откуда, и Зацепин сник. Порывшись в карманах, он отдал не только те деньги, что лежали в найденном бумажнике, но и полторы тысячи долга коллежскому советнику Мамановичу, директору курорта. Настроение было напрочь испорчено. Черт побери! Теперь отдавай свои деньги в счет долга жены. Ну не наказание ли?! Чтоб вас, иностранцев, заодно с кварташкой Горловым, разорвало на мелкие части!

Стоя у входа в буфет, он немного успокоился, наблюдая за тем, как содержатель галереи Пьетро Стопани, называвший себя иностранцем из Милана, воздевая руки к небу, с чувством бранил своего служителя, уронившего по пути из обложенного камнем погреба в тесовую кухонную избу коробку со съестными припасами.

– Мадонна миа, только посмотрите на него!.. Бастардо!.. Кретино!.. Фильо ди путана!..

Молодой парень, подбирая продукты с земли, втихую молвил:

– Вот разобрало итальяшку!.. Ну, и кривляка!

Прежде чем покинуть Нижний парк, поручик жадно испил минеральной воды в бювете, красивом здании в два яруса с куполообразной крышей и четырьмя фронтонами, каждый из которых поддерживали десять белоснежных колонн.

ГЛАВА 8

Пройдя через шумный торг к Красному ряду, Зацепин принялся методично обследовать купеческие лавки. Все внимание он обращал на ту часть прилавков, где топтались продавцы. У одного сидельца для упаковки под рукой лежала вощеная бумага, у другого – старая книга, у третьего – тот или иной столичный журнал. Разнообразие журнальной продукции впечатляло. На свертки употреблялись листы «Вестника Европы», «Северной пчелы», «Свитка муз», «Мнемозины», «Медико-физического журнала», «Русского инвалида» и даже «Казанского вестника». Казалось, вот-вот попадется на глаза и желанный «Московский телеграф», но этого-то, как на грех, и не происходило.

– Так до конца ряда доплетешься, не солоно хлебавши – глухо бормотал заседатель, все еще переживая недавние неприятности с бумажником. – Кто знает, может, и не здесь покупалась та фурнитура. Ее могли приобрести в Москве, Козлове, да где угодно!

Заглянул он и в лавку купца Терпугова, долг которому так и остался неоплаченным.

– Здрав будешь, Филат Сидорыч. Как делишки, купчик-голубчик? Поди, процветаешь? Покупатели на твои товары глянь, как посматривают!

Успешный торговец отнесся к появлению дворянина с редким равнодушием. Лениво лузгая семечки, он даже не привстал с табурета, на котором посиживал за прилавком.

– И тебе не хворать, Ардалион Гаврилыч. Дела так себе, идут помаленьку.

– Опять прибедняешься?

– Чего мне врать?

– А ты товар-то похваливай, хватит семечки щелкать! Товар не хвалить – с рук не свалить. Сам знаешь, купец торгом берет, поп горлом.

– Хвалю-расхваливаю, да не очень-то люд на это клюет, мимо лавочки идет… Так что денег не дам, и не проси. Как насчет прежнего должка? Почитай, пять лет мурыжишь… Что, опять денег нет? А кто на Дворянской усадебку прикупил?

– Отдам, вот пристал!.. Про усадьбу толковать нечего, приобретена на женины сбережения… Так, нечего пререкаться, я тут по делу. Во что заворачиваешь проданный товар?.. Тьфу! В «Свиток муз», чтоб его перекрутило!

– Чем журнал-то не угодил? – усмехнулся купец.

– Ничем. Грызи свои семечки!

Заседатель в двух словах сообщил о начале следствия в доме Водошниковых, а Терпугов поделился подробностями хитрой аферы, жертвой которой стал его дальний родственник, купец Заболоцкий.

– Помяни мое слово, Ардалион Гаврилыч, ушлые проходимцы еще себя покажут в Петродаре, – сказал хозяин лавки, провожая отставного офицера.

Зацепин продолжил путь по торговому ряду. На подходе к лавке купца Кураксина он cтал свидетелем того, как из нее выскочил высокорослый человек с испуганным лицом, по виду канцелярист, и сначала быстрым шагом, а затем почти бегом припустил к стоянке экипажей у Верхнего пруда. «Кажется, кто-то из писцов уездного суда… Что это с ним?» – подумалось поручику. Войдя в лавку, он по привычке взглянул на прилавок, и его сердце в тот же миг растаяло. Рядом с весами лежал изрядно потрепанный второй номер «Московского телеграфа» за 1828 год.