Убийство на Дворянской

– Как, Евстигней Харитоныч?.. Перед тем, как пойти с Натаровым к Трафимову, я увиделся с купцом Анисимом Лариным. Оказывается, один из гастролеров года два назад в Тамбове отличился. Взял с местного купца задаток за дом, который не продавался и к которому он не имел ни малейшего отношения.

– Ну вот, пожалуйста, и в губернской столице наследили… Анисим Ларин, говоришь? Ардалион Гаврилыч, сходи-ка сегодня к купцу домой в литерный квартал. Скажи, что б перед утренним чаем был здесь. Если заартачится, передай, что это приказ полицмейстера. Чует сердце, купец нам будет нужен… Да, не слышно, какие успехи у Выродова? Не напал на след похитителей табакерки?

– Понятия не имею. При случае переговорю с квартальным надзирателем Горловым.

– Это он все пугает тебя съезжей?

– Он, черт бы его побрал! Cлужака, каких поискать! Никому спуску не дает, ни дворянам, ни купцам. Вся нижняя часть города под его неусыпным вниманием.

– Хм-м, гастролеры cмелеют на глазах, дурачат уездный город почем зря. Однако ж пора им хвост прищемить, сделать, как говорится, укорот. Наглость второе счастье, но всему бывает предел… Так, сегодня у нас пятница или «пяток», как пишут в журналах заседания нижнего земского суда канцеляристы. Завтра после полудня и возьмемся за дело. А задумка моя заключается в следующем…

И Хитрово-Квашнин поделился с Зацепиным планом задержания мошенников.

***

Отпустив поручика, Хитрово-Квашнин разжег трубку, пустил колечко дыма к потолку и стал лениво размышлять о самых разных вещах. Вспомнился полдник в столовой, на котором он, притворившись спящим, услышал много интересного. Потом мысли расследователя обратились к Харитоновке, хозяйству в имении, любимому месту на берегу барского пруда, где он любил вечерами сиживать с удочкой в руках. «Как там дворовые, закончат ли с отделкой к моему возвращению?.. Думаю, да. Дворецкий Никифор человек надежный, требовательный, характер, крепче витой веревки… А дом у меня вышел на славу, из красного кирпича, оштукатуренный, прямоугольный в основании с цоколем, крестовым мезонином и круглой башенкой-бельведером, увенчанной куполом с остроконечным шпилем. На фронтоне парадного портика герб Хитрово-Квашниных с девизом «Непоколебимая вера и преданность». И внутри красота – c крыльца попадаешь в вестибюль, в глубине – круглый зал, слева и справа от коего идут гостиные, столовая и другие комнаты с лепными карнизами, орнаментами на потолках. Везде мягкая мебель – стулья, кресла, диваны. На стенах – золоченые бра и канделябры, на столах и каминах с израсцовой плиткой – бронзовые жирандоли и подсвечники. В мезонине располагаются жилые комнаты, спальни. В одной из комнат парадной анфилады – библиотека. В высоких книжных шкафах с закрывающимися зеркальными дверцами отдельно от изданий по собаководству стоят книги и журналы. Любимые авторы – историк Н.М. Карамзин, баснописец И.И. Дмитриев, поэт К.Д. Батюшков ну, и, конечно же, Пушкин, чьи гениальные стихи – услада для русской души; из иностранных мастеров пера мне милы Вальтер Скотт и Фенимор Купер… Подпоручицы Доможирова и Щеглова, нагрянув намедни с визитом, признались, что дом – загляденье, ничуть не хуже, чем у Извольских в Отраде… Башенка-бельведер со шпилем видна издалека, с самой дороги, вьющейся меж полей… Хм-м, отчего-то вспомнились старые напольные часы. Они ходили еще при деде, не ломаются, а как отбивают время! Дребезжат, вздыхают, ухают, а потом торжественно и протяжно бьют каким-то ржавым, застарелым, но таким привычным басом!.. Харитоновка!.. Милые сердцу места, где я родился, рос, впервые влюбился в своенравную и златокудрую дочь соседа, секунд-майора в отставке, куда привел из-под венца незабвенную Ирину Григорьевну. Каждый год по весне переезжали мы с ней из Петродара в Харитоновку, на лоно природы, подальше от городской суеты! Об этом важном мероприятии в жизни каждой дворянской семьи хорошо написано в «Евгении Онегине»:

Обоз обычный, три кибитки

Везут домашние пожитки,

Кастрюльки, стулья, сундуки,

Варенье в банках, тюфяки,

Перины, клетки с петухами,

Горшки, тазы et cetera,

Ну, много всякого добра.

Нет больше дедовского приземистого дома из дубового и соснового леса, расползшегося во все стороны из-за всяких пристроек, словно закваска из кадки-квашни, присутствующей на гербе нашего рода. На его месте красавец-особняк с железной красной кровлей! Помнится, сначала я рисовал в голове нечто похожее на дом Извольских, потом стал отображать другие варианты на бумаге, наконец, пришел к выводу, что усадебный особняк должен быть таким, какой мне приглянулся когда-то в одном из имений Гжатского уезда, соседствующего с нашим можайским «Нескучным».