Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца!

– Допустим. Тогда скажи мне: что из всей этой словесной требухи основано на личном опыте, а что почерпнуто из книжек и россказней?

– Вы имеете в виду болтовню этой девицы насчет секса?

– Совершенно верно.

– А что, инспектор, она вас шокировала?

Аллейн смущенно улыбнулся:

– Откровенно говоря, она и в самом деле немного смутила меня.

– Да бросьте, – махнул рукой Батгейт.

– А вы что скажете, Фокс?

– Должен признаться, сэр, что разговоры за общим столом показались мне несколько развязными. Я имею в виду реплики насчет любовниц, прелестей и тому подобное. По-моему, все это чересчур уж откровенно. А эти идиотские словечки! Одно «перепихнуться» чего стоит. Единственное, что отличает всю их гоп-компанию от обыкновенного уличного хулиганья, так это способность красиво изъясняться. Правда, с другой стороны, – задумчиво продолжил Фокс, – вряд ли они в самом деле столь распущенны, как пытаются казаться. Взять, например, эту мисс Ли. Славная девушка из приличной семьи, а пытается строить из себя черт знает что.

– Согласен, – кивнул Аллейн. – Маленькая дурочка.

– Я убежден, что, несмотря на все ее рассуждения о физической любви и интимной близости, она в действительности понятия не имеет, что это такое, – заключил Фокс. – Вот почему она не придала значения тому, что Соню тошнило.

– Да, убиенная натурщица подзалетела – это ясно как божий день, – безапелляционно заявил Батгейт.

– Не обязательно, – заметил Аллейн. – Она могла отравиться. Как бы то ни было, мне кажется немного странным, что наша экс-слэйдовская провинциалочка ничего не заподозрила. Лети в свой угол, Найджел, идет австралиец с бумерангом!

Уотт Хэчетт шагнул через порог в комнату, засунув руки в карманы брюк. Аллейн рассматривал его с почти нескрываемым любопытством – сиднейский забияка выглядел так, будто собирался покорить весь мир. Коренастый и задиристый, он походил на bandido из мексиканского фильма. Смуглая кожа, шапка густых волос, походка вразвалочку, сигарета, словно навечно приклеившаяся к нижней губе, – дешевый гангстер, да и только. А руки красивые, отметил Аллейн.

– Хотите меня, инспектор? – спросил он.

Хэчетт гундосил, едва раскрывая губы, да и языком почти не ворочал, в результате всякий гласный звук удушался, не успев родиться. Тем не менее было в его облике что-то необычайно притягательное. Должно быть, это природная искренность и живость, решил Аллейн.

– Присаживайтесь, мистер Хэчетт, – пригласил он. – Я вас долго не задержу.

Хэчетт не заставил себя упрашивать и резво опустился в кресло. Передвигался австралиец с подчеркнуто неряшливой грацией уличного задиры.

– Угы, – буркнул он.

– Вы, конечно, понимаете, насколько важны для нас ваши показания о положении драпировки?

– Еще бы. Ясно, что тот подлый тип подстроил эту гнусность уже после того, как все, кроме Гарсии и мистера Засранера Малмсли, свалили в Лондон.

– Совершенно верно, – с трудом сдержав улыбку, кивнул Аллейн. – Значит, вас не слишком удивит, если я попрошу еще раз изложить нам ваши наблюдения.

Хэчетт только того и ждал. На этот раз он даже припомнил, что в пятницу вышел из дома и направился в студию в половине третьего – проходя мимо часов в холле, он бросил на них взгляд. Драпировка на подиуме была смята, как будто Соня только что с нее встала. Она оставалась смятой вплоть до самого его ухода.

– А вчера вечером ткань была натянута. Вот так-то.

Аллейн попросил Хэчетта рассказать, как он провел уик-энд. Хэчетт начал с вечера пятницы, который провел в обществе Филлиды Ли и Ормерина.

– После чая мы почапали в театр, который почему-то окрестили «Вортексом»[70]. Но пьеса! Господи, в жизни не видел подобной дребедени. Три вонючих козла в течение двух бесконечных часов пререкаются в канальезационном колодце. Если это пьеса, то я – динковый президент Асси. Потом мы встретились с автором этой гальюнатьи. Динковый педераст, возомнивший себя королем. Ню-ют, больше я в ваши театры – ни ногой.

– А вам приходилось прежде бывать в театре?

– Нет, и больше меня туда не заманить.

– Не стоит судить о лондонских театрах по «Вортексу», мистер Хэчетт. Уверяю вас, спектакли, которые в нем идут, так же отличаются от репертуара нормального театра, как, скажем, рисунки мистера Малмсли – от картин мисс Трой.

Австралиец обрадованно встрепенулся:

– Да, по всей динкухе? Может, наш Засранер оттуда и вылез?

Аллейн поспешно отвернулся, чтобы Хэчетт не заметил его улыбки.

– Давайте не будем отвлекаться, мистер Хэчетт, – строго попросил он. – Итак, посмотрев спектакль, вы проводили мисс Ли домой, на Фулхэм-роуд. Так?

– Угы. Проводил и почапал к себе, в соседний отель.

– Кто-нибудь вас видел?

Выяснилось, что у Хэчетта есть не ахти какое, но все же алиби. Покончив с этим вопросом, Аллейн перешел к следующему.

– Вернемся к Гарсии, – произнес он. – Не доводилось ли вам слышать, как Гарсия рассказывал про тот склад, в котором собирался работать?