Убийство в «Восточном экспрессе» (Murder on the Orient Express)

Poirot spoke reassuringly.	Пуаро поспешил ее успокоить.
"It is just a question of time," he said. "All a matter of routine.	- Мы просто выверяем время, мадам, - сказал он. -Это чистейшая формальность.
This poor conductor, he seems to have had a busy night - first waking you and then answering bells."	Наверное, бедняге проводнику нелегко пришлось в ту ночь: сначала он будил вас, потом эти вызовы...
"It was not the same conductor who woke me, Monsieur.	- Но это был вовсе не тот проводник, господин.
It was another one."	Меня будил совсем другой.
"Ah! another one!	- Ах вот как - другой?
Had you seen him before?"	Вы его видели прежде?
"No, Monsieur."	- Нет, господин.
"Ah! - do you think you would recognise him if you saw him?"	- Так! Вы его узнали, если б увидели?
"I think so, Monsieur."	- Думаю, да, господин.
Poirot murmured something in M. Bouc's ear.	Пуаро что-то прошептал на ухо мсье Буку.
The latter got up and went to the door to give an order.	Тот встал и пошел к двери отдать приказание.
Poirot was continuing his questions in an easy, friendly manner.	Пуаро продолжал допрос все в той же приветливой и непринужденной манере:
"Have you ever been to America, Fraulein Schmidt?"	- Вы когда-нибудь бывали в Америке, фрау Шмидт?
"Never, Monsieur.	- Нет, господин.
It must be a fine country."	Мне говорили, это замечательная страна.
"You have heard, perhaps, who this man who was killed really was - that he was responsible for the death of a little child?"	- Вы, вероятно, слышали, кем был убитый на самом деле, - слышали, что он виновен в смерти ребенка?
"Yes, I have heard, Monsieur.	- Да, господин, слышала.
It was abominable - wicked.	Это чудовищное преступление - ужасный грех!
The good God should not allow such things.	И как Господь только допускает такое!
We are not so wicked as that inGermany."	У нас в Германии ничего подобного не бывает.
Tears had come into the woman's eyes. Her strong, motherly soul was moved.	На глаза ее навернулись слезы.
"It was an abominable crime," said Poirot gravely.	- Да, это чудовищное преступление, - повторил Пуаро.
He drew a scrap of cambric from his pocket and handed it to her.	Он вытащил из кармана клочок батиста и показал его горничной:
"Is this your handkerchief, Fraulein Schmidt?"	- Это ваш платок, фрау Шмидт?
There was a moment's silence as the woman examined it.	Все замолчали, женщина рассматривала платок.