Убийца, ваш выход! Премьера

— Не только это. По существу, наши стычки являлись яркими проявлениями взаимной антипатии. Но главным образом я был недоволен его игрой в моей пьесе и не переставал требовать, чтобы его племянницу вернули к ее убогому существованию в том жалком театрике, откуда она пришла, и поставили на роль эту девочку.

— И вы в конце концов, кажется, победили?

Доктор махнул рукой.

— Разве это победа?

Аллейн посмотрел на доктора в упор.

— Вы не возражаете, чтобы вас обыскали?

— Зачем?! — воскликнул доктор, вскакивая с кресла.

— Кстати, — сказал Аллейн, — как медик, что вы скажете относительно удара, который накануне смерти Беннингтон получил в скулу? Он мог после этого потерять сознание? Если учесть состояние алкогольного опьянения.

— А кто говорит, что он получил удар в скулу? Это, наверное, у него гипостатическое изменение цвета. — Доктор Разерфорд уставился на подошедшего к нему Фокса. — Чего вы хотите?

— Будьте добры вынуть руки из карманов, сэр.

— «Смотри не позволяй, чтобы нас, ночную гвардию, обзывали дневными грабителями»[‡‡‡‡‡‡‡].

С этими словами он послушно вынул руки из карманов, при этом их вывернув. Оттуда к его ногам полетели различные предметы: карандаши, табакерка, бумажные листки, коробочка с таблетками, программка спектакля, записная книжка и наполовину съеденная плитка шоколада. Над этой коллекцией витало облачко нюхательного табака. Фокс, наклонившийся все это собрать, вдохнул табак и начал чихать. Доктора одолел приступ беспричинного смеха, и он затопал на месте, сминая свое рассыпавшееся имущество.

— Мистер Разерфорд, — твердо произнес Аллейн, — я был бы вам безмерно благодарен, если бы вы перестали вести себя как клоун. Пожалуйста, не надо топтать свои вещи.

Доктор вернулся в кресло и с брезгливым видом очистил с подошвы ботинка прилипшую шоколадку.

— Да горите вы огнем! Из-за вас, черт побери, пропала унция лучшего рэпи, самого крепкого нюхательного табака.

Фокс собрал с пола рассыпанные вещи доктора, отложил в сторону. Затем соскреб с его подошвы частицы раздавленных таблеток и нюхательного табака. И отправил их в конверт.

— Полно стараться, Доберри[§§§§§§§], — проговорил Разерфорд, неодобрительно глядя на него.

Аллейн встал, возвышаясь над сидящим доктором.

— Думаю, вам пора с этим кончать.

Доктор промолчал, состроив нелепую гримасу.

— Мистер Разерфорд, — продолжил инспектор, — вы разыгрываете комедию, ломаетесь, но, заверяю вас, неубедительно. Это все плохо пахнет, похоже на отвлекающий маневр. Позвольте мне сказать, что Беннингтона действительно ударили по лицу. Мы знаем, кто и когда это сделал. Ссадину он потом замазал гримом. Я хочу, чтобы вы пошли со мной. Где ваш пиджак?

— «Порфиру дай, корону мне надень. Томлюсь я желанием бессмертья»[********], — возопил доктор.

Фокс вышел и вскоре вернулся с его помятым пиджаком.

— Мистер Аллейн, в карманах ничего.

Аллейн кивнул и протянул пиджак доктору Разерфорду, который перекинул его через плечо.

Они двинулись к складу декораций. Констебль Лемпри прошел вперед и открыл дверь.

Теперь уже тело Беннингтона немного окоченело. И его лицо имело выражение молчаливого согласия со всем, какое можно часто видеть у мертвых. Аллейн перочинным ножом соскреб грим с левой скулы. Фокс держал кусок картона, куда он клал частицы грима, как художник, работающий с палитрой. На коже ясно проступило пятно.

— Вот, — произнес Аллейн и отошел в сторону, чтобы доктор Разерфорд мог увидеть.

Тот хмыкнул.

— Приличный удар, если это был удар. И кто это сделал?

Аллейн не ответил. Он обошел покойника и продолжил счищать с лица грим.

— Если вы полагаете, что это могло привести к смерти, — сказал доктор, — то сильно ошибаетесь. И сознание от такого удара потерять невозможно.

Фокс принес крем и полотенце, с помощью которых Аллейн закончил свое дело. Доктор наблюдал за ним с некоторым беспокойством.

— Черт побери, зачем вы меня сюда привели?

— Хотел услышать ваше мнение по поводу ссадины. Все, Фокс. Фургон прибыл?

— Он в пути, сэр, — ответил детектив, заворачивая кусок картона в бумагу.

Аллейн посмотрел на доктора.

— Вы думаете, жена захочет его увидеть?

— Нет. Но если надо, притворится, что захочет. Она это умеет. Только зачем ее расстраивать? Что это даст?

— Наверное, все же следует у нее спросить?

— Почему, черт возьми, вы не отпустите ее домой? Это выше моего понимания. И мне жутко наскучило общество Бена. Куда вы меня теперь направите?

— Вы можете подождать на сцене или в какой-нибудь незанятой гримерной. Или в кабинете администратора. Я думаю, он открыт.

— Верните хотя бы мой нюхательный табак.

Аллейн повернулся к детективу:

— Фокс, передайте, пожалуйста, доктору Разерфорду его табакерку и остальные вещи.

Доктор нерешительно направился к двери. Затем оглянулся и проговорил, глядя исподлобья на Аллейна:

— Инспектор, предположим, я бы признался, что это я дал Бену по морде. Что тогда?

— Ничего, — ответил Аллейн. — Я бы вам просто не поверил.

Подведение итогов

I