Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

Наконец они остановились у постоялого двора. Картина была удручающей. Заполненные водой колеи, не дай бог в такую угодить – утонешь. У забора привязаны штук тридцать – сорок лошадей, коров и волов, а во дворе стоят высокие кривые фургоны, куда запихали без разбору кур, поросят и овец.

Конь остановился у забора. Мальчик не слезал со спины – он ясно видел, несмотря на темноту, как мучаются животные.

– И как это вышло, что вы торчите здесь под дождем? – спросил он.

– Мы шли на ярмарку в Эребру, а тут дождь. Остановились в этом притоне, а места для всех нет.

Мальчик молча огляделся. Почти никто из животных не спал. Отовсюду слышались стоны и жалобы, и беспричинными их никак нельзя было назвать. К ночи погода стала еще хуже, если такое вообще возможно. Поднялся ледяной ветер, смешанные со снегом струи дождя стали острыми и колючими.

Мальчик сразу понял, какой помощи хотел от него старый конь.

– Видишь богатый хутор вон там, напротив этого так называемого постоялого двора? – спросил конь.

– Вижу. А почему эти бедняги не попросились туда на постой? Там тоже все забито?

– Нет, там никого чужих нет. Хозяева такие… скряги. Никому не помогут в нужде. Даже и просить не стоит.

– Вот как? Ну что же делать, придется вам стоять здесь до утра.

– Я родился и вырос на этом богатом хуторе, и знаю – там полно пустых стойл и яслей. Вот я и хотел тебя попросить – может, придумаешь что-нибудь, чтобы мы могли там переночевать?

– Не думаю, чтобы из этого что-то вышло… – сказал мальчик.

Но ему было так жаль этих несчастных, что он все же решил попробовать.

Перелез коню на голову, и тот опустил ее до самой земли. Мальчик спрыгнул и побежал на хутор. Все сараи заперты, а ключи хозяева унесли.

И что он может сделать?

Мальчик уже решил возвращаться, но помощь пришла с неожиданной стороны. Налетел порыв ветра и с грохотом распахнул дверь в большой сарай.

Он тут же побежал назад:

– Все стойла и коровники заперты, но там есть пустой сарай для сена. Его, наверное, забыли запереть. Пошли все туда!

– Спасибо, – сказал старый конь. – Большего счастья я и представить не мог – еще разок поспать на своем родном хуторе. Что еще у меня осталось в жизни?

А владельцы богатого хутора в этот вечер засиделись допоздна.

Хозяину было лет тридцать пять. Высокий, стройный, с красивым, но мрачным лицом. Днем он промок так же, как и все, кому пришлось выходить из дому, и сейчас попросил мать зажечь огонь в печи. Старушка положила пару полешек – в этом доме расточительство не признавали. Огонек еле теплился. Хозяин повесил свой плащ на стул у печи, а сам встал рядом. Поставил ногу на каменный приступок очага, оперся на колено локтем и стал глядеть на огонь. Так и стоял часа два, время от времени подбрасывая в огонь полено.

Мать собрала посуду со стола, постелила сыну постель и ушла в свою спаленку.

Но ей не спалось. Она то и дела вставала и поглядывала на озабоченного сына.

– Ничего особенного, мамаша, – ответил он на ее молчаливый вопрос. – Вспомнил одну старую историю.

А история вот какая. Когда он проходил мимо постоялого двора, к нему подошел торговец лошадьми и спросил, не купит ли он коня.

– Ты что, спятил? – спросил хозяин, поглядев на никуда не годного старого конягу. – Или хочешь надо мной посмеяться?

– Нет-нет, господин, я просто подумал… этот конь когда-то был вашим, так что кто знает… может, захотите обеспечить бедняге спокойную старость. Бывают же добрые люди…

Посмотрел хозяин на коня еще раз – и узнал. И правда это был его конь. Он его вырастил, выкормил, ездил на нем и очень любил. Но выкупать его обратно было бы безумием. Пустая трата денег. Он не из тех, что пускает на ветер заработанное.

А сейчас ему не давали покоя воспоминания.

Когда-то это был замечательный, редкостный конь. Он получил его от отца жеребенком и любил как родного. Отец вечно попрекал, что он балует коня.

А когда жеребенок вырос в красивого, статного жеребца, он с ним и вовсе не расставался. Даже в церковь ездил в коляске – так ему хотелось похвалиться своим красавцем. Сам-то он одевался проще простого – во все домотканое, сшитое матерью, и коляска была так себе – простенькая и некрашеная. Зато конь – заглядение. Все поворачивались, когда он катил к церкви по зеленому откосу.

Как-то он заговорил с отцом – надо бы отремонтировать и покрасить коляску, да и одежду поприличней не мешало бы купить. Отец будто оцепенел – сын поначалу даже испугался, не хватил ли того удар.

– Пойми, отец, с таким конем неудобно выглядеть как чучело огородное.

Отец ничего не ответил.

А через два дня отвез коня в Эребру и продал.

Это было жестоко, но он понял отца. Тот боялся, что в сыне проснутся тщеславие и мотовство. Теперь, много лет спустя, он не мог не согласиться, что отец был прав. Конечно, иметь такого коня – большое искушение. Поначалу горевал и тосковал по своему любимцу. Даже ездил в Эребру – исподтишка смотрел на коня, а иногда даже пробирался к нему в конюшню с кусочком сахара.

И решил, что, когда отец умрет, самое первое, что сделает, – выкупит коня.

Пару лет назад отец умер, а он сам стал хозяином хутора.