Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

И он юркнул между прутьями.

Садовник буквально взревел от гнева, ухватился за решетку и начал ее трясти.

– Что с вами, господин садовник? Я только хотел избавить вас от ненужного труда. Почему вы на меня рассердились?

– Почему я рассердился? Почему я рассердился? Если бы ты взял в руки эту лопату, избавил бы меня от моих мучений! Ты бы сменил меня на этой опостылевшей работе – быть садовником в Сёрмланде! А я бы ушел на покой. А теперь… – Он вдруг всхлипнул. – Теперь я даже не знаю, придет ли кто-нибудь и когда-нибудь в мой сад…

Он стоял и тряс решетку, а в глазах у него блестели слезы.

Мальчику очень захотелось его утешить.

– Не огорчайтесь, господин Карл, – сказал он. – Не забывайте, что никто, кроме вас, не смог бы содержать этот сад в таком образцовом порядке.

Садовник замолчал и задумался. Мальчику даже показалось, что лицо его немного просветлело. Но толком он не разглядел, потому что фигура садовника стала дрожать, бледнеть, а потом и совсем поблекла и растворилась в предутреннем тумане. И не только сам садовник – поблек и исчез весь Райский сад с его замечательными замками и дворцами, с фруктовыми деревьями, солнечным светом и ласковой зеленью газонов. Исчез, словно его никогда и не было.

Вокруг стоял дикий и неприветливый лес.

XXIV. Нерке

Исеттер-Кайса

Раньше в Нерке было вот что: там жила волшебница по имени Исеттер-Кайса. В других провинциях ничего такого и в помине не было.

Кайсой ее назвали, потому что она командовала ветрами и штормами, а таких ветреных волшебниц всегда называют Кайса. А поскольку она родилась на болоте под названием Исеттер, ее называли Исеттер-Кайса. Объяснить можно все. Или почти все.

Странно было бы предположить, что ветреная Кайса все время сидит в своем болоте. Здесь поговорка «Где родился – там и пригодился» неприменима. Непоседа Кайса появлялась то тут, то там. Во всей провинции Нерке не было места, где бы она не отметилась. Никто не застрахован от встречи с Кайсой.

Когда заходит разговор о троллях, всегда представляется что-то злобное и мрачное. Но к Кайсе это не относится. Кайса всегда была бодра и весела, а больше всего ей нравилось устраивать разные проделки с ветром. Как только начинало дуть по-настоящему, она тут же срывалась с места – так ей хотелось потанцевать на равнине в Нерке.

А провинция Нерке и в самом деле представляет собой сплошную равнину, огороженную со всех сторон поросшими лесом горами. Со всех сторон, кроме северо-востока, со стороны озера Йельмарен.

И когда ветер с Балтики поутру собирается совершить прогулку по суше, он проносится без всяких помех между холмами Сёрмланда и вламывается в Нерке как раз там, где ему ничто не мешает: через озеро Йельмарен. Он с гиканьем и свистом летит над равниной, но на западе натыкается на отвесные стены горы Чильсберген и отскакивает назад. Извиваясь, как змея, мчится на юг, а там уже поджидает гора Тиведен и отбрасывает его на восток. А на востоке лес Тюлё и гора Чеглан. Чеглан, как в детской игре, опять посылает ветер к Чильсбергену, Чильсберген – к Тиведену, Тиведен – к Тюлё. Ветер нарезает круги все теснее и теснее, пока не останавливается в середине и начинает кружиться на одном месте, изображая смерч. И тогда Исеттер-Кайса тут как тут. Она кружится вместе с ветром, длинные волосы развеваются в облаках, пепельная хламида подметает землю. Наверняка считает провинцию Нерке специально построенной для нее танцплощадкой.

А по утрам она любит забраться на самую высокую сосну на самой высокой вершине и наблюдать, что же происходит в ее владениях.

И если увидит зимой на дороге путников, тут же запускает метель и громоздит сугробы – и хорошо, если путники доберутся домой только к вечеру. А летом, в пору сенокоса, когда возы с сеном тянутся цепочкой к коровникам, ей становится жалко косарей. Два-три хороших порыва ветра – и на сегодня работа закончена. Скошенное сено летает над лугом, а косари усаживаются на опушке и ужинают чем Бог послал.

Что там говорить – только тем она и занималась, что выдумывала всякие проказы. Углежоги с Чильсбергена не смыкали глаз всю ночь – только заметит Кайса, что у ямы никого нет, тут же подкрадется и раздует огонь так, что пламя видно за километр. А если рудовозы задержатся со своим грузом до темноты, Кайса тут как тут – напустит такого тумана, что и дороги не видно. А кругом одни болота да топи.

Жена пастора в Глансхаммаре знала, что делает, когда летними вечерами подавала кофе в саду. Если не укрепить скатерть прищепками, Кайса тут же заметит и дунет так, что и скатерть, и чашки, и блюдца, и само угощение ищут по всему саду. И досадовать нечего – проделки Кайсы всем известны.

Вот, например, бургомистр Эребру мчится через всю площадь за сорванной ветром шляпой. А вот лайба с грузом овощей села на мель в озере. Белье вывесил сушиться – ищи его в пыли на пустыре.

Ветер загоняет дым очага назад в дымоход, в доме нечем дышать – не стоит удивляться: опять Кайса развлекается.