Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

И тут управляющий поднял голову и посмотрел Осе в глаза. Долго смотрел и долго оценивал ее слова. Тот, кто распоряжается многими судьбами, обязан разбираться в людях. Он вспомнил, через что пришлось пройти этим бедным, но гордым детям, как они потеряли всю семью, родителей, сестер и братьев. И вот стоит перед ним девочка, очень грустная, но не сломленная. Наверняка из нее выйдет замечательный человек. Но как она решилась взвалить на свои худенькие плечи еще и этот непосильный груз? Что движет ей? Что заставило ее смело прийти к нему, человеку, которого боится ослушаться весь поселок, и мужчины, и женщины?

И только сейчас он понял. Любовь. Она так любила своего брата, что ей ничто не страшно. И самое главное, он понял, как важно этой девчушке отдать любимому брату последние почести.

– Ну что ж… – сказал он. – Поступай, как считаешь нужным.

XLV. У Саамов

Похороны закончились, гости разошлись, и Оса осталась одна в отцовской хибарке. Заперла дверь – ей хотелось побыть в одиночестве и подумать о брате. Сидела и вспоминала – что малыш Мате сказал тогда-то, что он сделал тогда-то. Одно воспоминание сменяло другое, и она просидела за столом весь вечер и половину ночи. И чем больше думала, тем яснее понимала, как тяжело ей будет без него жить. Под конец положила голову на стол и горько разрыдалась.

– Что я буду делать без Матса? Что я буду без него делать? – всхлипывала Оса.

Было уже поздно, день выдался очень трудный, и неудивительно – в конце концов ее сморил сон. И еще менее удивительно, что приснился ей тот, о ком она думала, – малыш Мате. Он сидел за столом, совершенно живой.

– А теперь, Оса, ты должна найти папу, – сказал он.

– Как я его найду, если знать не знаю, где искать?

– За это не беспокойся, – улыбнулся Мате. – Я пошлю к тебе кое-кого, и он тебе поможет.

И не успел малыш Мате произнести эти слова, в дверь постучали. Постучали по-настоящему. Не то чтобы ей приснилось. Но она была так увлечена своим сном, так рада была видеть живого Матса, что не могла отличить сон от яви. И пошла открывать с одной-единственной мыслью: вот и пришел посланец от Матса.

Если бы за дверью стояла медсестра Хильма или кто-то еще из тех, кто помогал ей с похоронами, она бы сразу поняла, что это уже не сон. Но перед ней стоял гном. Крошечный гном, чуть выше щиколотки. Она вышла с ним во двор.

Несмотря на позднюю ночь, на улице было совсем светло, и Оса сразу его узнала – это был тот самый гномик, на которого они с Матсом уже натыкались пару раз во время своего паломничества к отцу в Лапландию. Она каждый раз пугалась чуть не до обморока. Она испугалась бы и сейчас, если бы не была уверена, что спит.

Вдруг ей пришло в голову, что никого другого Мате и не мог послать ей на помощь.

И не так уж была неправа, потому что гномик сразу заговорил про ее отца. Он заметно обрадовался, что при виде его она не выказывает никакого страха, и очень коротко рассказал, где находится ее отец и как до него добраться.

Пока гномик говорил, Оса начала просыпаться. Реальность постепенно вытесняла сон, а когда он закончил, уже сообразила, что разговаривает с существом из другого, потустороннего мира. И тут ее охватил панический страх. Она бросилась в дом и захлопнула дверь, успев только заметить, как изменился гномик: только что был весел и спокоен, и вдруг лицо его исказила гримаса боли и отчаяния.

Оса не сразу пришла в себя после пережитого ужаса. Бросилась в постель, натянула на голову одеяло и старалась унять дрожь.

Успокоившись, она поняла, что этот страшный гномик всего лишь хотел ей помочь. Никаких дурных намерений у него не было, это же ясно. И на следующее же утро она начала действовать – точно так, как он сказал.

В нескольких десятках километров от Мальмбергета, на западном берегу озера Луоссаяуре, расположилось маленькое стойбище саамов. А на южном берегу высилась огромная скала под называнием Кирунавара, и эта скала, как говорили, состояла из сплошной железной руды. Мало того, в скалах на северо-восточным берегу тоже нашли богатые залежи железа. И сейчас сюда из Йелливаре тянули железнодорожную линию, а у подножия Кирунавары построили поселок для рабочих и инженеров, вокзал и даже гостиницу – надо же им всем где-то жить, когда всерьез начнется добыча руды. Дома новенькие, добротные, и весь поселок получился веселый и даже красивый. Если, конечно, не считать, что расположился он настолько далеко на севере, что даже на ко всему привыкших скрюченных полярных березках первые листочки появлялись только ко дню летнего солнцеворота.