Уинстон Черчилль

Искусство управления теперь требовало не дипломатической изощренности, не твердой имперской воли, а знания экономики. Но Черчилль продолжал думать об империи как “старый лев”. Он считал, что главная опасность для мощи империи исходит изнутри, вследствие ослабления английского общества: “Разбив самую мощную империю мира, выйдя с триумфом из Армагеддона, мы не должны позволять себе опуститься и наблюдать, как наша империя распадается вследствие действия подрывных сил… Наша империя была достаточно мощной, когда нужно было разбить линию Гинденбурга, она должна быть достаточно крепкой, чтобы защитить свои основные интересы”. Но готовы ли англичане к прежней жертвенности? Как бы подразумевая негативный ответ, премьер-министр Ллойд Джордж сформулировал основной принцип британской внешней политики на последующий исторический период: “Британская империя не позволит вовлечь себя ни в одну крупную войну на протяжении следующих 10 лет и в будущем не потребуется заново создавать экспедиционный корпус британских войск”. Многие ожидали от Черчилля - “трибуна империи” - призыва к увеличению вооруженных сил страны. Но Черчилль был достаточно проницательным, чтобы понять - в текущий период такая политика непопулярна. В конце 1920 г. Черчилль уведомил Ллойд Джорджа, что хотел бы покинуть пост военного министра - ему надоело заниматься роспуском армии, борьбой с ирландскими террористами и другими, с его точки зрения, второстепенными проблемами. К тому же Черчилль и Ллойд Джордж разошлись во взглядах на армию. Первый хотел сохранить в Британии крупные наземные силы, второй полагал, что пора возвращаться к традиционной опоре на флот.

Черчилль не мог спокойно лицезреть, как англичане ликвидируют свою военно-воздушную мощь. По первоначальному послевоенному плану они должны были сохранить 154 эскадрильи королевских военно-воздушных сил. Но под давлением экономических обстоятельств эти силы были доведены до 24 эскадрилий (две для обороны Англии). Когда Черчилль в 1921 г. покидал военное министерство, “Таймс” писала: “Он покидает похороны вооруженных сил”. Помимо расхождений в оценке роли армии у министра и премьера были и другие противоречия. Черчилль полагал, что ошибкой было начало переговоров с новыми руководителями Советской России. Он не был согласен с политикой Ллойд Джорджа в отношении Турции. В этой обстановке у Ллойд Джорджа не было выбора и 14 февраля 1921 г., не желая терять самого талантливого члена своего кабинета, он назначил Черчилля министром колоний. На этом посту Черчилль хотел перегруппировать ресурсы страны и добиться единства империи.

Видение мира Черчиллем в эти годы (начало 20-х) было своеобразным и неповторимым. Германия скована условиями Версальского мира и пока не представляла собой угрозы. В Италии фашизм еще не бросился к имперскому строительству. СССР занят внутренними делами. Страны “Малой Антанты” искали покровительства. Турки не отказывались от примирения. Левант был зоной англо-французского мандата, Греция - надежный и зависимый союзник, Египет - фактическая колония. В результате мировой войны Британия получила самые большие приращения на Ближнем Востоке. Консолидировать полученное стало главной задачей нового министра колоний.

В качестве министра колоний он поставил перед собой задачу распространить имперское влияние Англии на все пространство от Гибралтара до Персидского залива. Основой могущества Британии в этой зоне были военно-морские базы в Гибралтаре, на Мальте и в Александрии, а также господство в акватории Средиземного моря британского флота.

Главными проблемами Черчилля, как министра колоний, были Ближний Восток и Ирландия - оба региона находились в состоянии хаоса. На Ближнем Востоке распадалась потерпевшая поражение в войне Оттоманская империя. Согласно мирному договору Турции была предоставлена лишь та территория, которую она занимала в Малой Азии. Болезненно происходило политическое оформление прежних частей Оттоманской империи. Эмир Фейсал появился на Версальской мирной конференции в белых одеждах и выступил в пользу арабского самоопределения. Однако великие державы игнорировали это самоутверждение, они обсуждали проблемы Ближнего Востока между собой. В конечном счете английские и французские представители хладнокровно разделили Ближний Восток так, как это происходило в девятнадцатом веке. Король Хусейн получил королевство Хиджас (ныне являющейся западной частью Саудовской Аравии), Франция получила Сирию и Ливан, Персия оказалась протекторатом Англии, Месопотамии (нынешний Ирак) и Палестина оказалась в британской сфере влияния. Это позволило Британской империи наладить прямую связь между имперскими владениями в Азии и Африке - через Египет и Персидский залив.