Уинстон Черчилль

В период значительных политических осложнений для правящей коалиции Черчилль становится все более известным оратором. Даже в высшей степени одаренный Ллойд Джордж не мог выдержать сравнения с Черчиллем. Его мастерское владение речью проявилось прежде всего в палате общин, на том форуме, где шесть столетий подряд культивировалось ораторское искусство. Никто не знал тогда, каких усилий стоило Черчиллю достичь этого мастерства. 8 февраля 1922 г. он впервые выступил в палате общин без предварительной работы, без специально заготовленного текста. Он не рисковал так выступать на протяжении всех предшествующих 18 лет пребывания в Вестминстерском дворце. Все прежние экспромты тщательно готовились заранее. Теперь Черчилль убедился в своем ораторском всевластии. Он так описал свои новые впечатления Клементине: “Это был настоящий большой успех: никаких забот, никакой работы, совершенно приятный опыт. Я думаю, что достиг свободы в искусстве дебатов и в дальнейшем надеюсь меньше тратить время на предварительную подготовку”.

Когда радио вошло почти во все дома и стало мощным политическим инструментом, Черчилль встретил немало сложностей. Его “боевой” стиль нормально воспринимался на собрании избирателей, но отвергался удобно усевшимися в домашние кресла слушателями. Такие политики как Ф.Рузвельт гораздо быстрее овладели радио как общенациональным резонатором. Черчиллю это стоило большого труда. Но он все же конечном счете овладел новой техникой. В конечном счете ораторское искусство - это не только, и даже не столько, техника. Как писал Розбери, “сквозь предложения пробивается характер”.

Впервые мы читаем в письме Клементине, что он провел день не написав ни строчки и не обдумывая ни одного сюжета: “Наверное я начал взрослеть”. Как уже говорилось выше, в ноябре он похоронил четырехлетнюю дочь Мериголд. Через несколько месяцев он сделал то, о чем и не мечтал ранее - купил загородный дом - Чартвел, который немедленно стал перестраивать.

Тем временем на политическую арену Англии вышла лейбористская партия. Она набирала мощь, когда либералы и консерваторы вели свою старую дуэль. Черчилль придерживался крайней оценки английских лейбористов, в их движении он видел “прячущуюся тень коммунизма”. Как пишет английский историк М.Шенфелд, “Черчилль, человек страстной независимости духа, с ужасом относился к социализму как к антилиберальной силе, направленной на низведение людей к нижайшему общему знаменателю. Его сознание не могло воспринять, почему рабочие люди могут связывать свои лучшие надежды с обменом доли своей индивидуальности на большую социальную безопасность. Соответственно, он воспринимал британскую лейбористскую партию как русскую коммунистическую партию. Эта риторическая экстравагантность наверняка стоила ему многих голосов”.

Черчилль не упускал случая высказаться в том духе, что с приходом власти толпы наступает конец лидерству самых талантливых. Лейбористы отвечали ему обвинениями в дипломатических просчетах: “Мистер Черчилль сделал все, что было в его силах, для сохранения милитаризма в Европе и осуществления военных авантюр против России”. Газета “Дейли геральд” обвинила его в растрате государственного имущества - “посылке военных припасов, которые стоили нам 20 миллионов фунтов стерлингов, для поддержки русской контрреволюции”. В другом номере “Дейли геральд” говорилось: “Черчилль неспособен понять, что его реакционные авантюры вызывают недовольство в Англии. Он полностью потерял связь с общественным мнением и в этом его беда”.

Коалиционное правительство Ллойд Джорджа пало из-за “восстания” консерваторов. 19 октября 1922 года Черчилль претерпел операцию аппендицита, и когда он пришел в себя, то узнал, что Ллойд Джордж уже не премьер-министр, а он сам, по его словам, “потерял не только аппендикс, но и работу”. Он вел предвыборную кампанию из госпитальной койки и его яркие обращения к избирателям просто нельзя было не печатать. Но эти статьи были обращены невольно к узкому кругу единомышленников, а не к бедному избирательному округу. Черчилль и здесь верен себе, он воюет с подрывными социальными доктринами: «Программа конфискаций фатальна для восстановления процветания в нашей стране, поскольку она вдохновляет классовую ревность и доктрины зависти, ненависти и злобы».