Университет. Руководство для владельца

Общее образование предполагает развитие индивидуума в целом, вне зависимости от его профессионального обучения. В общее образование входит формирование его жизненных целей, совершенствование его эмоционального восприятия, достижение им понимания природы вещей на уровне, который соответствует современным научным представлениям.

Этим блестящим описанием, сделанным в 1946 г., мы обязаны Говарду Ли Ностранду, бывшему в те времена профессором романских языков в Вашингтонском университете (см. примеч. 3). Будь это написано поближе к сегодняшнему дню, к местоимению «его» присоединилось бы местоимение «ее», но это все не столь важно. Обратите лучше внимание на ключевые фразы: «вне зависимости от… профессионального обучения» (см. примеч. 4) «формирование… жизненных целей» (перемещающую основные акценты на культуру и жизнь за пределами забот о ежедневном заработке) и «на уровне, который соответствует современным научным представлениям» (заключающую в себе возможность периодических изменений).

Несколько иные взгляды высказывает Джон Бакен, чьи мысли я уже приводил в предыдущей главе:

Мы живем в мире бедствующем и хаотическом, будущее которого никто не в состоянии предсказать, основы этого мира разрушаются на наших глазах, а компромисс, которому мы дали имя цивилизации, подвергается страшному риску. Какую позицию в это критическое время должны занять те, кто, подобно нам, получил широкое общее образование? Ибо если это образование не указывает нам путь в столь трудное время, то грош ему цена (см. примеч. 5).

(Какой безнадежный взгляд на этот бедствующий и хаотический мир, в котором мы продолжаем жить через 50 лет после того, как были сказаны эти слова!)

Бакен считал, что широкое общее образование должно наделять тех, кто его получил, тремя качествами: скромностью, человечностью и чувством юмора. Скромностью потому, что «коль скоро мы образованные люди, несущие в себе все богатства мира, мы не должны переоценивать себя или требовать слишком многого за дело рук своих». С его точки зрения, скромность, конечно же, предполагала знание. Человечностью потому, что «мы нуждаемся в глубочайшем и все большем и большем уважении к человеческой природе. А такого уважения не несет в себе тот, кто пренебрегает человеческой личностью и считает человека ничего не значащим винтиком в чудовищном механизме государства». Это было сказано в 1938 г. Вне всякого сомнения, он имел в виду Гитлера и Сталина. И наконец, чувство юмора: «В такое время, как наше, когда религиозные узы, к сожалению, чрезвычайно ослаблены, общественные деятели активно стремятся предстать перед людьми в облике фальшивого божества, а свои весьма банальные взгляды представить божественным откровением. Ответом на все претензии такого рода может быть только смех» (см. примеч. 6). Я не знаю, что имел в виду Бакен, но в 1980-е годы высказанные им мысли оказались, увы, слишком актуальны.

Отметим далее достаточно очевидную, но тем не менее очень существенную мысль: мы живем в конце XX столетия. Из этого банального наблюдения вытекают следствия, о которых стоит поговорить подробнее. В наш век наблюдается небывалое увеличение объема знаний, рост этот нередко носит экспоненциальный характер. Поскольку новое знание часто является (или по крайней мере считается) чем-то высшим по сравнению со старыми фактами, методами и теориями, срок жизни общепринятых истин в некоторых областях ощутимо уменьшился. Наиболее яркие примеры такого рода дают естественные науки. Научные журналы начали издаваться в 1665 г. В 1800 г. выходило около 100 журналов, в 1850-м – около 1000, а к 1900 г. их число достигло 10 тыс. Сегодня существует около 100 тыс. журналов, и если вести отсчет с XVII столетия, то каждые 15 лет их количество удваивалось. Приблизительно так же происходил рост количества ученых, таким образом, «от 80 до 90 % когда-либо существовавших ученых – это наши современники» (см. примеч. 7). Пример иного рода подает экономика, где на протяжении более чем столетия царило классическое единодушие. Пришедший ему на смену кейнсианский подход продемонстрировал признаки серьезного нездоровья, не достигнув и пятидесятилетнего возраста.