Университет. Руководство для владельца

Курсы этого раздела основной программы связаны с обучением тому, как читать, видеть и слышать, используя натренированные ухо и глаз. Ключевое выражение предыдущего предложения – это «натренированные ухо и глаз». Умения читать, видеть и слышать большинству из нас могут показаться естественными и простыми, не требующими никакого специального обучения. И тем не менее зрительная, слуховая и прочая безграмотность весьма распространена, если считать, что грамотность включает умение достичь тонкого понимания, способность дать критический анализ и оценить качество. В разделе «Литература и гуманитарные науки» предлагаются гуманитарные курсы, демонстрирующие «каким образом человек преобразует свое восприятие мира в художественную форму» (см. примеч. 3). Для этого необходимо изучать возможности и ограничения определенных художественных форм – романа, стихотворения, симфонии – и научиться понимать сложные взаимосвязи между индивидуальным талантом, художественной традицией и конкретным историческим моментом. Чтобы достичь поставленной цели, студенту предлагается потрудиться в трех областях: прослушать курс, касающийся одного из важнейших литературных жанров, например, «Величайшие произведения в жанре романа в литературе XIX – начала XX в.», включающий анализ творчества таких писателей, как Джейн Остин, Диккенс, Бальзак и Джеймс Джойс; заняться одним из основных жанров изобразительного или музыкального искусства на примере темы «Рембрандт и его современники» или «Развитие струнного квартета» и, наконец, изучить курс, в котором рассматриваются связи искусства определенного периода с социальным и интеллектуальным творческим контекстом – типа «Образ человека в эпоху Ренессанса». Пройдя через все это, студенты приобретут достаточную степень знакомства с некоторыми важнейшими научными, литературными и художественными достижениями предшествующих эпох и с основными религиозными и философскими концепциями человека.

2. Наука

Тот факт, что ни один человек в современном мире, не обладающий определенными знаниями в области науки – знаниями о ее методах и принципах, – не может считаться широко образованным, кажется настолько очевидным, что почти не требует пояснений: то, что наука – «важнейший путь» к познанию, самоочевидно. Время, в которое мы живем, представляет собой период необычайно быстрого научного развития: это и новейшие открытия, и появление физических и биологических законов, дающих все более глубокое понимание природных процессов, и новые технологии, вносящие постоянные изменения в нашу жизнь. Наука недавнего прошлого дала нам атомное оружие и генную инженерию. Первое может в один прекрасный день положить конец жизни на Земле; вторая в недалеком будущем может значительно увеличить продолжительность человеческой жизни – а это, в свою очередь, может иметь сложнейшие социальные последствия. И конечно же, образованный человек должен стремиться к тому, чтобы получить хоть какое-то представление о силах, оказывающих столь значительное воздействие на наше будущее. Я считаю знания этого типа необходимыми для граждан демократического общества, где наши голоса в конце концов могут определить, приведут ли научные достижения к социальному прогрессу или к катастрофе.

Некоторые полагают, что в пределах какой бы то ни было общей образовательной программы невозможно достичь значимого уровня научной грамотности. Они считают, что наука слишком сложна, слишком глубока, слишком обширна, слишком специализирована и слишком математизирована. В наше время не так уж много ученых являются по-настоящему научно образованными в полном смысле этого слова. Кроме того, нередко можно услышать и возражения, что связь между научным знанием и гражданской ответственностью не столь однозначна и определенна. В конце концов, профессиональные ученые слишком часто придерживаются разных точек зрения относительно общественно-политических проблем, и каждый приводит свои доводы, которые непрофессионалу могут показаться в равной степени убедительными.

Профессор Моррис Шэймос, известный сторонник и активный пропагандист такого рода сомнений, выдвигает иные основания в пользу включения науки в программу широкого общего образования. «Наибольшую пользу студенты получат в том случае… если они будут изучать науку главным образом во имя тех эстетических и интеллектуальных ценностей, которые она в себе несет» (см. примеч. 4). Этого мнения придерживался живший в XIX в. ученый-биолог Томас Гексли, а также его современник Жюль Анри Пуанкаре. Шэймос полагает, что, возможно, наконец-то наступило время воплотить эту идею.