Университет. Руководство для владельца

Неясные перспективы трудоустройства и низкие заработки оказывают воздействие на качество сегодняшних студентов и завтрашних преподавателей. Некоторые сделают выбор в пользу академической карьеры несмотря ни на что – это те, кого безоговорочно привлекают ее преимущества и кто обращает мало внимания на ее недостатки. Но в более стандартных случаях молодые люди делают рациональный и осторожный выбор. Все мы хотим вести достойный образ жизни, получать хорошее вознаграждение за работу и, когда возникают более определенные и более интересные альтернативы, мы выбираем их без колебания.

Высшая награда, которую может получить студент, закончивший обучение на младших курсах, – это степень summa cum laude (и удостоиться самых высоких похвал). Со времени окончания Второй мировой войны процесс получения этой степени отнюдь не стал проще. Уровень требований ревностно охранялся от посягательств, лишь иногда повышаясь, и ежегодно этой высокой чести удостаивается лишь 5 %

оканчивающих обучение младшекурсников. В 1964 г. 77 % этих студентов в конце концов выбрали аспирантуру по гуманитарным и естественным наукам, где, я полагаю, рассчитывали в процессе подготовки к преподавательской и исследовательской карьере получить степень доктора философии. В дальнейшем этот процент стремительно уменьшался. К 1981 г. лишь четверть наших summas выбирали продолжение образования по гуманитарным и естественным наукам, в самое последнее время (1987 г.) произошло некоторое увеличение – до 32 %. Конечно, эти цифры вселяют надежду, и все же им далеко до показателей, достигнутых в юриспруденции, медицине и бизнесе (см. примеч. 16). Но кто может бросить им упрек? И есть ли у кого-либо сомнения, что это не может не сказаться на качестве преподавателей? До сих пор выражение «лучшие и способнейшие», быть может, и неудачное, но наиболее точное. У нас нет необходимости привлекать к университетской деятельности всю эту группу. Однако долю, которая нам причитается, мы хотим получить, и она, по-видимому, должна быть больше одной трети гарвардцев и равных им по уровню выпускников других университетов.

Что можно сказать тем перспективным аспирантам, которые все-таки избрали эту юдоль печали? Перепроизводство рабочей силы, невозможность сменить работу, отсутствие служебного продвижения, возможность сокращения – слова все какие-то отвратительные. Можно ли сказать что-нибудь более обнадеживающее? Я думаю, что ответ на это положительный и состоит он из трех частей. Во-первых, несмотря на окончание периода «демографического взрыва», ожидавшегося в конце 1980-х годов сокращения числа поступающих в высшие учебные заведения так и не произошло. Как показали Хэррингтон и Сам, это случилось «потому, что сама по себе демографическая обстановка не определяет процессы поступления в университеты» (см. примеч. 17). В период с 1970 по 1983 г. группа лиц студенческого возраста среди населения увеличилась на 22 %, а число поступивших в колледж возросло на 45 %. С 1980 по 1987 г. поступление выросло еще на 3,8 %, хотя, по прогнозам специалистов, число людей студенческого возраста должно было сократиться в 1983–1993 гг. на 17 %. Другой компенсирующий фактор – увеличение количества студентов зрелого возраста, в особенности женщин в возрасте от 35 до 59 лет. Эти результаты, исключительно благоприятные для будущих членов академического сообщества, по-видимому, представляют собой последствия структурных изменений в экономике Соединенных Штатов. В соответствии со среднесрочными прогнозами должно происходить дальнейшее снижение уровня занятости в промышленности при увеличении возможностей трудоустройства в сфере услуг. Работа такого рода в значительной степени носит профессиональный, технический или руководящий характер и требует от исполнителя наличия диплома об окончании колледжа («…молодые люди, окончившие колледж, зарабатывали в 1973 г. в среднем на 21 % больше, чем их сверстники, имеющие лишь среднее образование; однако в 1986 г. этот разрыв увеличился и достиг 57 %») (см. примеч. 18). Эти структурные изменения и сопутствующая им дифференциация по части дохода могут привести к новым и весьма благоприятным последствиям на академическом рынке труда.

До настоящего времени наиболее значительный благоприятный фактор следует усматривать в «эхо-эффекте» великого послевоенного «демографического взрыва», в результате которого показатели рождаемости в Соединенных Штатах в середине 1970-х годов повысились, и это повышение должно распространиться на 1990-е годы. Все это к концу нашего столетия должно привести к увеличению числа студентов, появлению новых рабочих мест и возникновению потребности в новых преподавателях.