Университет. Руководство для владельца

В тесной связи с годичными творческими отпусками и рабочими поездками находится еще одна замечательная особенность университетской жизни, и это наряду с уже упомянутыми профессиональной независимостью, отсутствием непосредственного начальства и необременительностью формальных обязанностей (неформальные обязанности, если к ним относиться со всей серьезностью, а обычно к ним так и относятся, отнимают много сил и времени). Преподаватели распоряжаются своим временем не так, как все остальные, и общепризнано, что часть времени может отдаваться так называемой внеаудиторной работе. С этой целью предоставляются продолжительные каникулы. В Гарварде, как и везде, профессору разрешается один день в неделю посвящать внеуниверситетской деятельности (см. примеч. 7).

«Внеаудиторная деятельность» может принимать самые разные формы, которые в крайних своих проявлениях чрезвычайно трудно определяются. Одно дело – участвовать в политической предвыборной кампании, и совершенно другое – выступать в качестве научного эксперта в конгрессе.

Хотя работа в колледже занимает в жизни каждого бесспорно самое главное место, перед некоторыми открывается возможность дополнительного заработка на стороне. Однажды у нас был совершенно нетипичный для Гарварда случай, когда профессор стал по совместительству коммивояжером. Наиболее распространенная и хорошо вознаграждаемая работа – это консультирование частных фирм в промышленности. Кому-то удается успешно начать собственное дело. Мой бывший коллега, выдающийся экономист Отто Экстайн, основал Денверский научно-исследовательский институт – весьма процветающее учреждение, занимающееся экономическим прогнозированием. Не менее пяти биогенетических фирм было основано профессорами Гарвардского университета. Многие преподаватели ездят с чтением лекций, а у кого-то хватает таланта выступать с концертами. В некоторых колледжах, особенно в школе бизнеса, возможно участие в работе правления корпорации, куда преподавателей охотно приглашают. Зарабатывать деньги можно даже литературным творчеством, и заслуженный профессор в отставке Дж. К. Гэлбрэйт последние три десятка лет был тому в Гарварде выдающимся примером.

С деятельностью на стороне связаны серьезные негативные моменты, к которым я еще вернусь, но упомянуть об этом необходимо уже сейчас. Возможность продать наши услуги за пределами академического учреждения тесно связана с его маркой, которой мы можем воспользоваться. Выручает принадлежность к известному университету, – как сказали бы экономисты, мы получаем ренту от такого союза. Поскольку посторонним людям сложно непредвзято судить об уровне квалифицированности, то они, порой весьма неразумно, чересчур доверяют наклейкам вроде «профессор Гарвардского университета». Каждый «продает» свой институт в той или иной мере. Кроме того, лишь сравнительно небольшая часть сотрудников колледжа обладает квалификацией, достаточной для предложения на внеинститутском рынке. Даже не принимая во внимание такие проблемы профессиональной школы, как принадлежность к разным университетам, вполне приличный дополнительный заработок могут получить в первую очередь ученые-естественники, экономисты и лишь отдельные социологи. Удачно написанный учебник по истории или английскому принесет кое-какие деньги, но такая возможность гораздо менее вероятна, чем кажется. Я не располагаю цифровыми данными по всей этой теме, но полагаю, что на факультете гуманитарных и естественных наук Гарвардского университета лишь около трети его сотрудников зарабатывают на стороне 20 %, или чуть больше, их основного оклада. Гораздо меньшему числу удается намного превысить эти 20 %. Учитывая финансовую сторону университетской жизни, нужно признать, что для большинства работников она является формой стеснения их интеллектуальной свободы.

Взгляд снизу