Unknown

– Вы часто ездили с ней на летние интенсивы, верно? Помню, я читал, что вы вдвоем объездили весь мир.

Я вздохнул и улыбнулся ему, довольный тем, что он перевел разговор с меня на мою мать.

– Так и было. Я занимался со многими солистами, и столь разные взгляды на мое искусство помогли мне сформироваться как танцору.

– Это благодаря ей, да?

Я кивнул. Моя мама сделала мои мечты своими. Она жила ради меня, и я как раз собирался взорваться как танцор и дать ей ту жизнь, о которой я мечтал, когда у нее обнаружили рак поджелудочной железы. Рак забрал ее быстро, и я остался один... до Илая.

– Ты, наверное, жалеешь, что ее не было здесь, чтобы увидеть, как ты станешь ведущим танцором, – предположил он, вероятно, решив, что причина моей меланхолии именно в этом. – Наверное, поэтому ты выглядишь таким несчастным.

– Я выгляжу несчастным?

– Ты не выглядишь счастливым, – уточнил он.

Я на мгновение замолчал, потому что мне нужно было подумать, что именно я хочу сказать.

– Как-то вечером твоя мама спросила меня, чем я хочу заняться.

– О нет, – простонал он.

– Нет, – поспешно ответил я. – Это было хорошо. Это заставило меня задуматься.

– Что, очевидно, было плохой идеей.

– Прекрати.

Он отложил вилку и посмотрел на меня.

– Ну?

– Просто... когда я сказал ей, что собираюсь танцевать, она ответила: «Ну, да, дорогой». Ты же знаешь, как это бывает - мило, но с нотками раздражения.

– Да, я знаю, - заверил он меня с легким смешком.

Я усмехнулся, но ничего не мог с собой поделать.

– По сути, она хотела знать, что я буду делать, когда перестану быть танцором, а я понятия не имел.

– Тебе всего двадцать восемь. У тебя есть время разобраться во всем.

– Я не знаю.

– Не знаешь? – Он наклонился вперед. – Я думал, ты любишь танцевать.

– Да. То есть... да, люблю.

– Похоже, ты не убежден.

Я задумался на мгновение.

– Что ты пытаешься мне сказать?

Я не был уверен.

– Кел?

– Я просто не люблю его так, как раньше, и это чертовски пугает.

– Потому что что тогда, верно?

– Именно, - прошептал я.

Мы молчали так долго, что заставили официантку нервничать, когда она появилась, спросила, как дела, и мы оба пробормотали хорошо.

– Мне жаль, что моя мама сделала для тебя все странным.

– О нет, это была не она. Я уже давно об этом думаю. Она просто задает мне вопросы, на которые ни у кого не хватает смелости. Она не боится меня, как все остальные.

– А кто тебя боится?

Я рассмеялся.

– Явно не ты и не твоя мать.

– С чего бы это?

– Я имею в виду конкретно тебя. Ты не боишься обидеть меня и того, что мы больше не будем друзьями.

– Мы всегда будем друзьями, – пробормотал он, возвращаясь к еде. – Я не пытаюсь заводить отношения с людьми, которых не планирую раздражать годами.

Как-то в тот момент это было слишком, и мне пришлось отвернуться, глядя через комнату на вид на центр города.

– И ты действительно больше не будешь видеть мою маму? Ты?

– Что? – Я задохнулся, обернувшись к нему. – Даже если мы расстанемся, я никогда не перестану видеться с твоей мамой.

– Конечно, перестанешь. Если мы расстанемся, ты больше не сможешь ее видеть.

Расстаться. Он даже не представлял, какие слова вылетают у него изо рта.

– У меня есть для тебя новости. Мы с ней уже говорили об этом, и она сказала, что оставит меня, несмотря ни на что. Так что даже если ты меня возненавидишь, ты останешься со мной.

Илай усмехнулся.

– Я знал, что она тебя оставит. Она так смотрит на тебя и знакомит тебя с людьми в синагоге.

– Ну, вот и все.

Он насмешливо хмыкнул.

– Как будто это имеет значение. Мы всегда будем друзьями.

В тот момент я хотел сказать, что хочу большего, но сдержался и подождал, пока мои чувства утихнут, как это всегда бывало.

Бывали моменты, когда я хотел быть тем, кто держит его за руку, кого он целует и, конечно же, берет в постель. Я не раз стоял в дверях его комнаты, желая быть там, в его жизни, и иметь его в своем распоряжении. Я не хотел делить его с парадом женщин, которые, как я знал, никогда не останутся с ним, потому что он не прилагает к этому никаких усилий и к которым он никогда не испытывал, как он мне говорил, ничего, кроме мимолетной страсти. Но все же они могли держать его за руку, хотя бы день, а может, и неделю, а я - нет. Он этого не хотел.

А потом наступали периоды, когда его дружбы было достаточно, и я считал, что мне повезло. Мы встречались по утрам в воскресенье, оба совершали походку позора, одетые с предыдущего вечера, щурились, если приходилось снимать солнцезащитные очки, и пили Кровавую Мэри на завтрак. Это было прекрасно. Еще лучше было, когда нас встречала его мать, качала головой и читала нам обоим лекцию о нашем будущем. Я ее обожал.

Дело в том, что однажды это может оказаться слишком болезненным. Когда он станет моим единственным вариантом, нужно будет что-то менять. Я еще не натолкнулся на эту стену и с ужасом ожидал, что это произойдет. Когда ты строишь свою жизнь вокруг другого человека, потому что он был твоей привязанностью, страшно подумать, что это исчезнет.

Глава 3

ИЛАЙ

Мне пришлось потрудиться, потому что я не был уверен, что правильно расслышал Кейджа.