Ушаков и Нельсон: два адмирала в эпоху наполеоновских войн

10 июня 1800 года Нельсон и супруги Гамильтон, а также королева Каролина на корабле «Фоудройант» вышли из Палермо в Ливорно. В день прибытия туда английского линейного корабля по городу разносится новость, что австрийская армия разгромила генерала Бонапарта в битве при Маренго.

Однако уже утром приходит новое ошеломляющее известие: оказывается, при Маренго были разгромлены не французы, а австрийцы. Мгновенно в городе начались волнения. Республиканцы восстали и захватили городской арсенал. К городу двинулись французы.

13 июля Нельсон спустил свой флаг на «Фоудройанте». Матросы флагманского корабля заявили, что готовы служить под началом Нельсона, где бы он ни приказал. В последний раз обойдя строй и попрощавшись с каждым членом команды, Нельсон покинул свою эскадру. Закончился еще один этап жизни адмирала Нельсона на Средиземном море.

Из Ливорно до Анконы королевская семья, Гамильтоны и Нельсон проследовали по суше. Путешественники, заполнив 17 карет, покинули Ливорно, крадучись, глубокой ночью. Поездка была опасной. Между Ливорно и Флоренцией путешественники разминулись с французскими дозорами всего на какие-то две мили, но в самый ответственный момент перевернулась карета, в которой ехали Гамильтоны и Нельсон. Пока меняли сломанное колесо, Нельсон стоял на страже. В анконском порту Марию Каролину ждал австрийский фрегат. Однако за несколько дней до приезда путешественников команда фрегата, набранная из портового сброда, взбунтовалась из-за задержки жалованья, и офицеры, боясь вооруженного мятежа, сняли с судна все пушки. Королева осталась в Анконе, а Нельсон и Гамильтоны добрались до Триеста на борту российского фрегата «Казанская Богородица», предоставленного адмиралом Федором Ушаковым. Далее путешественники в каретах покатили в Вену. Народ по пути встречал их радостными приветствиями. В Вене прибывших встречал весь королевский двор и английский посол в Австрийской империи лорд Минто. Супруга посла леди Минто вспоминала позднее о приезде Нельсона в Вену: «Вы не представляете, какое любопытство и желание видеть его возбуждает Нельсон. У входа в дом всегда толпятся люди; они ждут на улице, если его карета стоит у парадного; когда он появляется в театре, ему аплодируют, а такое здесь редко бывает. То же самое происходит, когда он куда-то едет; простые люди подносят детей, чтобы они прикоснулись к адмиралу. Одного ребенка Нельсон взял на руки, а когда отдал его матери, та заплакала от радости и сказала, что теперь он будет счастливым всю жизнь… Он так предан Эмме; он считает ее ангелом и говорит ей об этом прямо в лицо, а также и за глаза… Она неразлучна с ним, как цыган с медведем; она обязательно сидит рядом за обедом и разрезает ему мясо, а он носит в кармане ее носовой платок».

Посещение Вены немного затянулось из-за болезни Уильяма Гамильтона. Пока королевские врачи ставили бывшего дипломата на ноги, влюбленные посещали всевозможные приемы, балы и концерты. Вот впечатление венского аристократа Франца Колленбаха о посещении знаменитостей: «Леди Гамильтон привезла к нам свою собственную моду, а также и ту, что видела в чужих краях. Говорят, что это от нее пришли к нам легкие прозрачные туники, не скрывающие ничего от любителей прекрасного пола. После остановки в Вене эта дама уехала и увезла с собой Нельсона – самого знаменитого в коллекции покоренных ею сердец. Я часто бывал в обществе этой странной пары; леди Гамильтон говорила без умолку, пела, смеялась, жестикулировала и гримасничала, и в это время “любимый сын Нептуна” был рядом с ней, как тень. Он все время искал взгляда огромных очей своей возлюбленной и при этом был неподвижен и нем, как статуя. Он стеснялся своей невзрачной фигуры и многочисленных орденов, лент и крестов, которыми был увешан. Словом, “повелитель Нила” был столь же неуклюж и неярок на земле, сколь был искусен и знаменит на море».

В Вене Нельсона догнало известие о падении Мальты, которое произошло 25 августа 1800 года. Измученный голодом и лишениями французский гарнизон сложил оружие. В первой же пришедшей из Лондона бумаге было велено строго-настрого не пускать к острову ни российские корабли, ни российских солдат для гарнизона.