Усё

Пусть рысь, пусть бобры. На какие жертвы не пойдешь ради его восторгов, одобрения, ради ножек стульев, взглядов, одеколона!

Она ставит в меню «уши бобра», а представляет уши Феди. Цветокорректирует «щеки бобра», и мысленно поглаживает небритые Федины. Симпатия к Феде на непродолжительное время затмевает любовь к бобрам.

Они создают новую рекламу со слоганом – Федя съел медведя! На шапке сайта теперь – Федя съел медведя! В журналах – Федя съел медведя! Перед рестораном растяжка с счастливой физиономией сытого «Феди», нарисованной Крис. Начальство в восторге. Федя и Крис получают премию.

– Что бы я без тебя делал?! Кристина!

– Федя, – сказала Крис, отодвигая свой стул. – Я не могу понять. Как это можно?! Есть медведя?!

– Ты права, Кристи, – соглашается парень. – В его мясе столько глистов. Риск очень большой. Надо долго тушить.

***

Должен признаться, я не всегда говорю Крис, что еду в Питер. Иногда так много дел, когда приезжаешь среди недели, что некогда повидаться с ней. К тому же она обижается, если я останавливаюсь в гостинице, а я в свою очередь не хочу стеснять ее, особенно, если командировка незапланированная. В тот осенний вечер я написал, что нахожусь в городе перед самым отъездом, убедившись, что вечер в моем распоряжении. Я ждал ее в кафе за столиком. Я видел, как она вошла, в строгом черном плаще, разговаривая по телефону. На сгибе руки красный зонт. Ее бледность и усталый вид поразили меня. Но заметив мою персону, она сунула телефон в карман и радостно вскинула руку.

Мы заказали чай с пирогами.

– Ты не можешь так быстро уехать, – сказала она, – ты мне нужен. Я решила бороться.

– С кем?

– С ними! Иначе я превращусь в труп. По утрам у меня отнимаются ноги. Я лежу, как мертвая и не могу встать. Я не могу так больше.

– А как же Федя?

– Ах, Федя. А что Федя? Кстати о Феде. Знаешь, какое-то странное чувство. – задумывается она. – Он стал приходить не один.

– А с кем?

– То с одним приятелем придет. То с другим. То с девушкой.

– А что тебя тревожит?

– Не знаю. Он нас знакомит. Они сидят некоторое время, шушукаются и уходят.

Умолкает. Смотрит на меня исподлобья.

– Шрам так и остался, – в конце концов вспоминает она. – И некрасиво. Ассиметрично немного. Смотри.

Я замечаю на ее шее узкую черную ленточку. Она оттягивает ее вниз.

– Не очень хорошо сделали. Мне кажется, он привлекает внимание.

– Да, действительно, – соглашаюсь, – могли бы лучше. Но ты зря волнуешься. Никто так не всматривается.

Она несогласно качает головой.

– Приходи завтра. Нам нужны люди.

Встретиться решили у ресторана. Я подъехал на такси, опоздав на полчаса. Взору моему предстала поразительная картина.

Прекрасная и страшная, Крис стоит на фанерном ящике, размахивая гринписовским флагом.

– Мясо диких животных не делает человека свободным! – кричит она. – Оно делает человека мертвым!

Возле ресторана «Вкус свободы» не очень плотная группа людей. Перед входом толпятся активисты с плакатами. Скандируют «они хотят жить!» На плакатах «Кто в ответе за убийства зверей?» и «МЫ С ТОБОЙ ОДНОЙ КРОВИ!» Чуть подальше два репортера снимают происходящее на камеру.

– Съел бобра, в дурдом пора! – выкрикивает парень.

– Им мало поросят с телятами! – кричит Крис. – Они не только убивают зверей и гордятся тем, что едят их мясо, они делают из этого моду!

Чистые юные лица искажены негодованием. Завывает сирена черного мерседеса. Крис подбрасывает вверх листовки. В воздух взмывает: ФЕДЯ, СПАСИ МЕДВЕДЯ!

– Бубликов, помни, ты человек! – не умолкает она. – Расти духовно, человек! Стремись к добру, гармонии и правде! Еще не поздно встать на сторону бобра!

Вдали в потемневшем небе гремит гром. Мне делается жутко. Мне кажется, в следующий раз, когда Крис вскинет руку, земля разверзнется и все грешники упадут в пылающее пламя ада.

Заметив мое присутствие, она передает стоящему рядом парню флаг и устремляется навстречу.

– Бери плакат! – кричит она.

К ресторану подъезжают два полицейских автомобиля.

– Арестуйте владельцев и закройте ресторан! – вопит Крис.

Затем она хватает меня за руку и с силой тянет за собой.

– Бежим!

Держась за руки, мы бежим прочь от ресторана, расцепляемся в каком-то дворе, Крис бежит через детскую площадку, мимо низких окон длинного дома, оглядывается, бежит дальше, снова оглядывается.

– Стой! – кричу ей, задыхаясь. – Не беги!

Но она бежит и бежит, не останавливаясь.

Таиланд

– Прилетишь, напиши, – говорю я.