Усё

– Италия – колыбель волшебства. В Италии есть волшебный ботинок. Тот, кто пнет его сто раз, при этом повторяя свои недостатки, навсегда от них избавляется. Это редкая удача – встретить его, но мне, как обычно, повезло! Одна старушка в Пизе выпинула его прямо к моим ногам. Теперь я – идеальная женщина.

– Он из крокодиловой кожи? – спрашиваю я.

– Он такой потрепанный, что вряд ли это можно понять.

– А у меня нет недостатков, – лениво произносит Марина.

Я посыпаю яичницу сушеным укропом. Некоторое время мы молчим.

– Я хочу, чтобы меня номинировали на Нобелевку, – нарушает тишину Марго. – Вы не знаете, кто имеет право выдвигать кандидатуры?

– В какой области? – заинтересованно спрашивает Марина.

– Вот это хороший вопрос, – кивает Марго. – Я связываю целые миры при помощи половника. Это физика или, может быть, меня можно выдвинуть на премию мира?

Я раскладываю яичницу по тарелкам. Ставлю их на стол. Мне вдруг приходит в голову мысль, что у Ритки какая-то начальная форма шизофрении.

– В жопу все эти премии, – морщится Марина. – Ни черта тебе не светит. Возьми любою сферу, любой конкурс и посмотри кто в жюри.

– Кто? – спрашиваю.

– Вы! – отвечает Марина. – Вы, вы, везде только вы. На тридцать вас одна невнятная баба.

С вилкой в руке Марина воинственно уставилась на меня. Мне становится не по себе. У меня возникает желание оправдаться перед ней за недолгий секс и пообещать ей много, много, много приятных минут. Я злобно смотрю, как Ритка с хрюканьем уплетает яичницу.

Лучшая девушка Санкт-Петербурга

Крис и Костя сидели на прибрежном валуне, постелив на него тряпичную сумку, и пили баночное пиво. Пронизывающий, морской ветер дул в спину, и оба замерзали на обманчивом мартовском солнце.

Крис предложила съездить в Кронштадт, но Костя не захотел ехать так далеко и они отправились в Петергоф.

Для чего живет человек, думала Крис, сидя на камне. Разве не для любви он рожден? Да. Нет. Не все. Любовь не для всех. Все не для всех. Даже солнце не для всех. У каждого чего-то нет. Чего-то – это ведь не ничего. Чего-то нет, а что-то есть. А вдруг. А вдруг это не то, чего нет, а то, что есть.

Близость воды настраивала на откровенность. Костя рассказывал о себе. У его отца десять лет назад отжали бизнес, самого выбросили из окна, но дело не возбудили, сказали, самоубийство. Мать пьет. Костя сам два года сидел на золофте. Его девушка мечтает уехать из России в Европу.

– Хочет, так пусть едет, – усмехнулась Крис.

По камням прыгает ворона. Крис курит одну за одной, складывая окурки в пустую пластиковую бутылку из-под колы, подобранную на берегу.

Ее очередь рассказывать.

– Знаешь, я раньше была не такая.

– А какая?

– Другая.

– Совсем другая?

– Совершенно.

– На кого ты была похожа?

– Я была похожа на снеговика.

– А теперь?

– А теперь на Белоснежку.

– Ясно. Я слышал, такое бывает.

– И не такое бывает.

– Ты веселая. Какая разница, кто кем был.

Костя смял пустые пивные банки. Сморщившись от неприятного скрежета, Крис сунула их в пакет и бутылку с окурками тоже. Мимо прошел рыбак с пустым ведром из-под краски. Он насвистывал.

Костя забрался на валун. Крис снимала его на камеру, приседая. И так и эдак. Смотрела, что получилось, не скрывая удовольствия. Парень оказался фотогеничным. Потом пожав плечом, сказала:

– Я тебя люблю.

Костя отвернулся. Молча смотрел вдаль. Смущенный, спрыгнул на землю. Поднял с земли камешек. Размахнувшись, кинул в воду. Чайка крикнула и взлетела. Она надеялась, он кинул что-то съедобное. Поднялся ветер.

– Я так просто сказала. Больше для себя, чем для тебя. Не парься.

Крис грустно улыбнулась, тщетно пытаясь убрать с лица волосы, с которыми играл ветер. Ей сделалось легко, она словно бы выпустила свою любовь в мир, и мир стал прекраснее и светлее, мир принял ее слова на свой счет. «Я тоже люблю тебя!» – крикнула чайка Кристине. «И я люблю тебя!» – подхватила вторая. И другие чайки тоже стали кружить и кричать о своей любви. Потом ворона прыгнула на валун и каркнула: «Да-а!» И взмахнула крыльями, показывая свою пылкую ответную любовь.

Крис поскакала вдоль берега вприпрыжку.

– Побежали наперегонки? – предложил Костя, растирая ледяные ладони друг о друга.

– Побежали!

Ребята ринулись вдоль берега, обгоняя друг друга. Костя вырвался вперед. Пару раз он оглядывался. Крис отставала на несколько шагов. Они бежали, пока не выдохлись.

– Не могу больше! – крикнула Крис.

Остановились, отдышались, отчего-то счастливые после бесцельного бега.

– В тебе что-то свистит при беге.

– Это ветер в голове!

Крис засмеялась, сложила губы трубочкой, засвистела тихонько, вытягивая вверх шею.

Вспомнив про сумку, которая осталась лежать на валуне, ребята повернули обратно. Бездомная дворняга увязалась за ними. Все в этой бурой псине, от движения лохматого хвоста до сияния умных глаз, говорило: «Я люблю тебя, Крис! Ты лучшая девушка Санкт-Петербурга».

– Я щенка хочу купить. Уже выбрал. Мальчик. Думаю вот, как назвать, – поделился Костя.