Усё

За стуком барабана следует тихий бубнеж. Тайс то ли молится, то ли произносит заклинания. Мне хочется заглянуть в комнату, но положение скромного гостя удерживает. Общение с духами затягивается. Чувствуя себя, как дома, Крис не сидит без дела – она нашла пакет муки, из холодильника достала бутылку кефира и яйцо.

– Сейчас мы ее выкурим, – говорит с хитрецой. – Нет таких духов, которые бы устояли против оладий.

Как только первые оладьи начинают шипеть на сковородке, источая запах с детства связанный у меня с воскресным утром, Тайс появляется в кухне, держа под мышкой вытянутый, пошарпанный барабан, найденный, как мы узнали позже, на мусорке.

– Пообщалась с духами? – спрашивает Крис, подмигивая мне.

– Это не такое общение, что я разговариваю, – отвечает Тайс. – Это как медитация. Мы не словами общаемся. А просто пребываем вместе. Трудно объяснить. Когда я впадаю в уныние, они меня веселят. Какие комедии они мне крутят во сне. Я так хохочу, что падаю с кровати. Завтра вам погадаю. Завтра – подходящий день для гадания.

Она треплет Крис за щеку, а мне дружелюбно ерошит челку.

– Читай «Капитал», Серега! Особенно главу про первоначальное накопление.

– Почему ее? – спрашиваю.

– Духи так говорят.

Крис ловко переворачивает оладьи.

– Соду добавили? – спрашивает Тайс.

– Добавили.

– Что-то незаметно, вяло как-то поднимается.

– Поднимается, как надо, – отвечает Крис.

– Ну тебе видней. Погасили?

– Так кефир же.

– У меня масала есть! – вспоминает Тайс. – И мед. Если Тузик не слопал.

Она тянется рукой, чтобы взять с верхней полки банку меда, из-под юбки показывается край крепкого и круглого зада.

– Я позавчера пекла торт, – рассказывает Тайс, хлопоча с посудой, – Тузик должен был прийти. Так на торт налетели дуры!

Мы смеемся, Тайс слегка улыбается. Я привыкаю к ее манере говорить непонятно.

– Вы замечали, что стоит что-нибудь сделать, слетаются дуры? Дур стало очень много.

– Замечали. Только как с ними бороться?

– Чтобы дуры не слетались, надо ничего не делать, – отвечает Тайс. – На ничего они не слетаются.

После чаепития она тащит из комнаты какие-то шмотки. Дарит Крис. Бархатный пиджак с графским воротником, феерическое боа, все с налетом пошлого декадентства.

Потом у нее звонит мобильный.

– Слушаю тебя, барон Карл Иероним фон. Я же два дня назад тебе давала…Как интересно. А бабушка где? Ясно. Ок, я кину тебе деньги, но никаких Макдональдсов. Да. Молодец. Пока. Крис передает тебе привет. Давай, пупырышек.

– Тебе привет от Тузика, – говорит она Крис.

Я вопросительно смотрю на Крис, мне любопытно, кто этот барон фон Тузик.

– Это сын женщины, с которой у меня было по пьяной лавочке. – объясняет Тайс. – Мне семнадцать. Ей восемнадцать. Его вырастила моя мать. Когда ему исполнилось десять, я запретила называть меня отцом. Тогда он сказал. Хорошо. Я буду называть тебя так, как ты хочешь, – Тайс. Тогда и я запрещаю тебе называть себя сыном. Зови меня с этого дня Дартаньян. Когда ему стукнуло четырнадцать, в качестве подарка он попросил себе новое имя. Барон Мюнхгаузен. Надеюсь, к тридцати это пройдет. На самом деле его зовут Денис. Но я за глаза зову его Тузик. Он родился в тот самый день, когда умер мой любимый пес.

Вечером мы собираемся в ночной клуб. Крис наряжается в подаренные пиджак и боа. Тайс критически ее осматривает. Предмет недовольства – грудь.

– Ну-ка сними кофтец, – говорит она, подкрепляя просьбу жестом.

Крис кидает на меня взгляд, и я выхожу в коридор.

– Ну ты, красотка, даешь, – слышу я, как Тайс упрекает подругу. – Тебя мама, что ли, не учила лифчик носить? Куда ты. Вторую подтяну.

Когда я возвращаюсь, Крис стоит у зеркала, с видимым удовольствием себя разглядывая. Снова надевает бархатный пиджак. Он странно смотрится с ее толстовкой, но я не хочу испортить им настроение своими придирками.

Перед выходом Тайс вытряхивает из висящего на шее кожаного мешочка что-то на ладонь и засовывает в нос. Шмыгает и трет нос. Он краснеет и распухает.

На входе в клуб у нас проверяют содержимое сумок, и охранник преграждает Тайс дорогу.

– Это что? – кивает он на мешочки на ее шее.

– Земля с кладбища. Отпугивать злых духов, сынок.

Он отступает в сторону, пропуская нас.

Мы садимся за столик возле самого бара. Берем по коктейлю. Народу полно. Почему-то много китайцев. Я грею уши – Тайс рассказывает истории из своей жизни.

Первый бизнес, тогда она жила на Урале, не задался. Она выкупила старый воздушный шар, отремонтировала его и вылетела в свой первый полет. Через час она попала в шторм. Шар унесло в тайгу. Она шла двое суток, прежде чем вышла к людям. Гнус искусал ее.

– Шея распухла и стала размеров с тыкву. Вот такая шея! – широко разводит она руками. – Температура тридцать восемь. Озноб. Иду, представляю заголовок в газете «Гнус сожрал трансгендера». Но духи спасли меня, вывели прямо к домику лесника. Тогда-то я впервые «услышала».