Усё

Начинается концерт. Поет какая-то наша группа, но поют на английском. На крошечной сцене трое молодых музыкантов, просто и неброско одетых. В клубе их знают, люди пришли послушать их, раздаются восторженные возгласы, свист. Несколько человек снимают концерт на телефон.

Я вдруг понял, что в какой-то момент Тайс подвинула свой стул к моему и теперь прижимается ногой к моей ноге, а пальцами левой руки чертит на моем плече какие-то завитки. Не знаю отчего, но в следующую секунду, глядя на меня, она засмеялась и великодушно взъерошила мне волосы. Последнее вывело меня из себя. Нахмурившись, я отодвинул свой стул, чем еще больше развеселил ее.

После концерта клуб уже не так многолюден. Но мы остаемся. После очередного перекура на улице Тайс возвращается с кавалером. Он похож на отставного капитана дальнего плавания, пузатый и усатый, с простоватой хитрецой на круглом лице. Он заказал ей текилы. Его «племяшка» занимается звуком.

– Хотите посмотреть на музыкантов? Я проведу!

Тайс соглашается и уходит с подвыпившим капитаном в темноту. А мы с Крис погружаемся в телефоны. Сидим, потягивая напитки, пока к нам не подходит бармен. Поднявшись, мы идем вслед за ним через маленький зал. Парень ведет нас к туалетам. Там, в предбаннике у стены, сидя на полу, Тайс тихонько поет «капитан, капитан, улыбнитесь». Из носа что-то течет. Видны не только подвязки, но и исподнее.

– Заберите вашего друга, – говорит бармен. – Пока охрана не увидела.

– Не друга, а подругу, – говорю я.

– Да мне пофиг, – бросает парень, – поживее.

Мы с Крис подхватываем подругу под руки, помогаем ей встать на ноги. Дальше, слегка опираясь за стену, она идет сама. Крис одергивает на ней одежду.

– Друзья, я все поняла, – шепчет нам Тайс. – «Кирпич» и «капитал» – это не подарки. Это призыв. Духи хотят, чтобы мы начали революцию! Капиталу баста! Вот что это значит. Поехали домой! Проведем обряд очищения, погадаем и дадим из Авроры залп.

Дача

Вера Потаповна вышла на пенсию. Все, что имели в Екатеринбурге, они продали и купили питерскую однушку и деревенскую халупу возле леса с четырьмя сотками земли и сортиром. В конце весны Крис перевелась на удаленку и весь июнь жила в этой деревенской халупе, работала, сидя у окна с видом на березовую чащу, пока не случился ураган, и с потолка на ноутбук не пролился дождь. Тогда Крис взяла ящик с инструментами и забралась на крышу.

О, какое это было великолепное зрелище! Вера Потаповна сняла дочь на видео. Крис в джинсовом комби и бандане, стоит возле трубы, как покорительница Эвереста, победительница тендеров, богиня крыш. Она жужжит шуруповертом, бесстрашно отрывает старые доски, вдохновенно стучит молотком. «Человек сам кровельщик своего счастья», – думает она, зажимая губами гвоздь. Птицы кружат над нею.

Вера Потаповна бегает к телефону:

– Кристиночка на крыше, она перезвонит.

Думаю, пребывание на крыше, а тем более работа на крыше, меняет сознание, пробуждая скрытые увлечения. Скоро половину участка занимают пни, доски, бруски. Крис начинает с малого. Первой на свет рождается деревянная лампа-куб. Потом деревянная табуретка. Дальше тумба. Ящик. Полки. Крис полирует, Крис шлифует. Морилки у нее семь цветов. Лака двенадцать видов. Есть итальянский, финский. Стол как новый. Кровать не узнать. Кому тумбу под ТВ? Фото в Инстаграмме. Шикарная тумба. Теплая, нежная, гладкая. А аромат!

У Крис есть станок. Профессия номер сорок девять запрещена для женщин министерством труда. Но Крис – первосортная плотница!

Вера Потаповна зовет:

– Дочь моя, суп остывает!

– Ща-а!

Станок завывает.

– Су-уп!!!

– Иду-у-у!!!

Выу-у-у-у!!! Опилки летят, как стриженая шерсть барана. Кучерявые волосы Крис украшены завитками деревянной стружки. Стружка падает в суп. Крис вылавливает ее ложкой.

Вера Потаповна мечтает об Индии. На новом комоде божок Шивы. На стене вышитая блестками богиня Лакшми. Вера Потаповна каждое утро принимает позу «собаки», «змеи», «утконоса», в их компании ей не скучно.

У нее седые волосы, завязанные в хвост. Она не утратила привлекательности, ходит прямо, смотрит сердито, сосед по даче зовет ее на рыбалку, приглашает на какао, но Вера Потаповна держится особняком.

– Какао бельгийское! Высший сорт! – кричит через деревянный заборчик сосед.

– Когда вы уберете кучу дерьма? – игнорируя предложение, вопрошает Вера Потаповна. – Вонища на всю деревню.

– Скоро сменится ветер. И вонять перестанет!

Ей никто, кроме дочери, не нужен. Ей нравится тихая жизнь: грядки, йога, плывущие по небу облака, индийские кулинарные рецепты, и русские, само собой тоже, кулебяки, блинчики, шаньги. Пенсия – это не только отдых от работы, но и от общения с людьми.

Пройдет еще одно лето и еще одна осень, и халупа преобразится в симпатичный домик с зеленой черепичной крышей. О, какие чудеса строительного мастерства Крис еще явит!

Через год она достроит веранду и будет выкладывать на ее фоне фотографии смородинового смузи, фруктовых салатов, огненно-рыжих тыквенных каш и тропических коктейлей. Она превратит колодец в шедевр русского зодчества и посадит рядом манговое дерево.