«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Однако же эта проблема беспокоила Виратху меньше других. Он произнес небольшую тираду о предполагаемой склонности «исламских экстремистов» к насилию, а также их жажде мирового господства. В качестве примера он привел зверства группировок вроде «Аль-Каиды» или ИГИЛ – которые, даже толком не пустив еще в Мьянме корни, якобы уже успели затронуть ее своим влиянием. Он также полагал, что благодаря иммиграции и сравнительно большим семьям мусульман расплодилось в Мьянме чересчур много, и что их цель – замутить чистые воды местной буддийской культуры и в итоге захватить власть.

«Они пытаются превратить Мьянму в исламскую страну», – заявил Виратху; именно поэтому он и «Движение 969» пытались оградить бирманский буддизм от того, что считали программой культурного уничтожения.

Его роль состояла единственно в том, чтоб нести истину, подчеркнул Виратху, и хотя, как считалось, его яростные проповеди разжигали насилие, сам он не признавал за собой ответственности: его-то последователи у него в кулаке. По его мнению, буддисты «вправе защищаться», а если им и случится кого-то «задеть» – это вполне извинительно. В контексте самозащиты, таким образом, насилие допустимо. Этика буддизма не дозволяет применять силу, если вас не вынуждают, поскольку главное в буддизме, как еще раз напомнил Виратху, – мир.

Однако же именно его уполномоченные Комиссии ООН по правам человека назвали в числе главных виновников того, что в Мьянме систематически нарушаются права мусульман, а конкретно – народа рохинджа, проживающего на севере провинции Ракхайн у границы с Бангладеш. Хотя сами рохинджа утверждают, что жили здесь столетиями, многие бирманцы считают их пришельцами, а во время последней переписи населения власти запретили им отмечаться как «рохинджа» вместо «нелегальных иммигрантов из Бангладеш». Виратху открыто заявлял, что рохинджа нельзя считать местными и что они – чужаки, чье присутствие в стране нежелательно.

С рохинджа ситуация непростая. С этнической и культурной точек зрения они близки к людям, населяющим округ Читтагонг в Бангладеш, и когда они прибыли на север Ракхайна в западной Мьянме, неясно. Как сказал мне один из руководителей их политической партии, его народ жил здесь всегда, и эта земля – родина их предков[280]. Поскольку определением границ Бирмы занимались британские колониальные власти, снискавшие себе дурную славу тем, что полностью игнорировали этнические разделения в составе подвладных им национальных единиц, более чем возможно, что так оно и есть. Другие говорят – и тоже правдоподобно, – что в период британского владычества из Читтагонга был масштабный отток населения. Как пояснил мне в Янгоне один международный журналист, сам бывший родом из Читтагонга, диалект читтагонгского языка, на котором говорят рохинджа, серьезно отличается от бангладешского, а это может означать, что группы разделяют не одно и не два поколения[281]

. Несмотря на это, представители рохинджа безусловно полагают себя полноправными гражданами Мьянмы. Непосредственно в годы после возникновения Бирмы в качестве независимого государства в 1948‐м гражданство стремились распространить на все группы внутри страны. Так хотел Аун Сан – родоначальник бирманского национализма и родной отец Аун Сан Су Чжи, политической активистки и лауреатки Нобелевской премии мира, чья партия пришла к власти по итогам выборов 2015 года. В первые годы независимого бирманского правления рохинджа даже были в составе правительства.

Однако в 2012‐м трения между бирманцами и рохинджа в штате Ракхайн достигли точки кипения. Мусульман, как заявили бирманские лидеры, становится так много, что они вот-вот получат статус большинства; начались беспорядки, повлекшие жертвы с обеих сторон. По линии антиисламских активистов трения распространялись по всей стране и подогревались монахами вроде Виратху. В ответ на эти антиисламские настроения власти Мьянмы выпустили ряд указов, серьезно ограничив права рохинджа и сделав их, по сути, гражданами без страны. В 2015 году около двадцати пяти тысяч рохинджа отправились в плавание на переполненных судах, ища убежища в соседних державах. В попытках высадиться у берегов Таиланда, Индонезии и Малайзии несколько сотен из них погибло. В течение последующего года толпы выгоняли оставшихся рохинджа из их домов.

Лишение рохинджа в Мьянме гражданских прав – один из моментов, которые критиковались в докладе Комиссии ООН по правам человека. По словам Виратху, богатые исламские страны уже давно купили ООН с потрохами, так что все эти обвинения в «нарушениях прав человека» – часть исламского заговора. «Это уже никакие не „объединенные нации“, – заявил Виратху, – а „объединенные исламские нации“» – которые, среди прочего, заморочили голову и тогдашнему президенту США Бараку Обаме. Именно поэтому во время посещения страны он и говорил что-то там о «правах народа рохинджа».