«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Заговор, по словам Виратху, простерся тем шире, что исламские экстремисты контролируют также и все мировые СМИ: поэтому-то журналы наподобие Time и клеймят его террористом. На самом же деле подельниками террористов, называя его и прочих неравнодушных буддистов врагами, являлись они же сами.

Другим известным в регионе буддийским активистом, которому тоже нередко доставалось от таких изданий, как Time или Economist, был предводитель шри-ланкийского движения «Боду Бала Сена» (ББС) Галагода Аттхе Гнанасара. Подобно Виратху, Гнанасара ополчился против воображаемой угрозы со стороны мусульманского меньшинства на Шри-Ланке, и его точно так же обвиняли в провокации розни. Отвечая на вопрос, работал ли он когда-нибудь с ББС, Виратху признал, что с Гнанасарой встречался – подчеркнув, что их повестка формировалась независимо. Тем не менее после серии новостных сообщений, что «969» Виратху и ББС Гнанасары работают заодно, выступая на митинге сторонников ББС на Шри-Ланке в 2014 году, Виратху объявил, что движения объединяют силы. Помимо этого, сообщалось, что Виратху поддерживает связь с буддийскими монахами с границ Таиланда с Малайзией на юге, где между их единоверцами и мусульманским большинством когда-то велись отчаянные бои[282].

Его опасения относительно исламских экстремистов, как сообщил мне Виратху, разделяют не только буддисты, но и некоторые мусульмане; он даже назвал мне имя лидера мусульманской общины в Мандалае, который якобы с ним солидарен. Мы пообщались с ним в тот же день, и исламский лидер сказал, что, безусловно, обеспокоен влиянием в мире «Аль-Каиды» или ИГИЛ, но что в Мьянме мусульмане не представляют ни для кого ни малейшей угрозы. Он также предположил, что деятельность Виратху играет на руку политикам, которые мусолят тему «исламской угрозы» в собственных интересах.

К такому же заключению пришли и многие другие жители Мьянмы, в том числе журналисты и видные политики. Делая правительство более открытым для демократического управления, правящая партия пошла на огромный риск. Хотя проводила выборы Партия солидарности и развития Союза, сильно повязанная с военными, ее предводители опасались выборов 2015 года и вызова со стороны влиятельной лауреатки Нобелевской премии Аун Сан Су Чжи. Некоторые считали, что военная партия сама же изобретает угрозу, чтобы представить себя могучими защитниками нации и отбить побольше голосов. В итоге на выборах выиграла партия Аун Сан Су Чжи. Влияние военных в правительстве сохранилось: они ввели ограничения на любые реформы, которые она могла бы провести, и непосредственных шагов, чтобы улучшить положение рохинджа или приструнить радикальных антиисламских деятелей вроде Виратху, предпринято не было. Лишь в июле 2016 года Аун Сан Су Чжи удалось-таки создать целевую группу и подступиться к проблемам буддийского экстремизма и угнетения мусульман[283].

Какое-то время Виратху агитировал против мусульман безнаказанно, пока наконец в 2003 году не был посажен в тюрьму за призывы к насилию. Его освободили в самый разгар демократических реформ в 2010‐м, так что некоторые объясняли это политическими соображениями: это как спустить с цепи тигра. Однако был ли Виратху лишь пешкой в этой политической игре и знал ли об этом, остается неясным. Очевидно лишь то, что он вбил себе в голову – как, возможно, вбил и своим последователям, – что под покровом мирной буддийской жизни и цветистого тропического ландшафта древней Бирмы, которая превратилась в экономически процветающую Мьянму, идет скрытая борьба. Это война между добром и злом, буддийской моралью и исламскими полчищами, которые якобы собираются пожрать бирманскую душу; он же, Виратху, будет ее спасителем.

Такеши Накамура и теракт «Аум Синрикё»

Все случилось в 7:45 утра 20 марта 1995 года в Токио. Был понедельник, обычная утренняя суета. Пятеро мужчин – членов движения «Аум Синрикё» и научных сотрудников элитного Министерства науки и технологии – сели на поезда в разных концах ветвистой местной подземки. Почти ровно через полчаса поезда должны были встретиться на единственной центральной станции «Касумигасэки» – в сердце правительственного района, всего в паре зданий от парламента, правительственных агентств и Императорского дворца в Токио. В пути же они предприняли редкий где бы то ни было акт религиозного активизма: использовали в террористических целях оружие массового поражения. Впрочем, как я выяснил позже, в своей атаке нервно-паралитическим газом «Аум Синрикё» хотела не убить как можно больше народу, а продемонстрировать истинность религиозных пророчеств их предводителя о близящемся армагеддоне.