В борьбе за трон

– Этим вы только навлечете наказание на своего брата! – ответил граф Сэррей. – Но будьте покойны, за ним станут ухаживать так, как будто он – мой брат, а не ваш. Я сделаю это, чтобы не лишить вас удовольствия сказать ему, чтобы он меня убил. А я буду очень доволен, так как уже устал быть мишенью для ваших насмешек. Желаю вам сохранить надолго свое веселое расположение духа, леди Сейтон, и да пошлет вам Бог много блестящих побед.

С последними словами Роберт отошел от молодой девушки.

Он готов был убить себя за то, что оскорбил Марию, и в то же время торжествовал, что отомстил ей.

– Сегодня же ночью твоя честь будет в моих руках, – пробормотал он, – ты будешь умолять, чтобы я не разболтал твоей тайны по всему свету. Я задушу свою любовь и пронжу твоим позором свое сердце.

В глубине зала сидела на красном бархатном диване Диана Валентинуа рядом с маршалом Монморанси.

– Я поражен, что вы так спокойны, – проговорил маршал. – Сестра Монтгомери очень хороша, и Екатерина не без задней мысли привлекла ее ко двору. Поверьте мне, это не обыкновенное увлечение короля; здесь кроется интрига Гиза; он хочет удалить вас и лишить меня силы. Если эта интриганка обовьется вокруг Генриха, если ей удастся отдалить его от вас, то…

– Мы погибли! – смеясь закончила Диана. – Храбрый маршал, вы становитесь трусливы к старости. Неужели вы думаете, что так легко разорвать старые цепи? Было бы глупо с моей стороны выражать беспокойство и проявлять ревность. Раз не надеешься на успех, то игра проиграна. Несмотря на то что Генрих время от времени изменяет мне, мое влияние на него не уменьшается. Моя сила и заключается именно в том, что я сквозь пальцы смотрю на его увлечения. Ничто не уничтожает так быстро страсть, как ревность старой возлюбленной. Если хотят надолго заковать кого-нибудь в цепи, не следует слишком сильно натягивать их. Клара Монтгомери поплатится за свое минутное торжество над Дианой Валентинуа; она лишится чести и ничего не получит взамен, так как не в состоянии будет надолго удержать возле себя Генриха.

– Будем надеяться, что вы правы, – сказал маршал. – Но посмотрите: Екатерина Медичи улыбается, а ее улыбка не предвещает ничего хорошего.

– Она означает, что Екатерине нравится красивый англичанин, – возразила Диана. – Королева ищет утешения в горе, которое причиняет ей измена Генриха. Желаю ей успеха в этом деле и записываю еще трех врагов в длинный список своих недоброжелателей. Молодой Уорвик ослеплен зрелой прелестью нашей Венеры; граф Сэррей, пожалуй, отнимет у дофина шотландскую розу; а что касается третьего, с таким странным именем, то, мне кажется, он готов проглотить всякого, кто осмелится косо взглянуть на его друзей.

У Дианы Валентинуа был зоркий взгляд; хотя Екатерина Медичи обменялась лишь несколькими словами с Дадли, но в выражении ее лица промелькнула нежность, заставившая Дадли просиять. Его самолюбию льстило, что он обратил на себя внимание королевы, и он позабыл о существовании других красавиц.

Глава 15. Маскарад

I

Роберт Сэррей не заметил, что граф Монтгомери сейчас же покинул зал, как только он подошел к Марии Сейтон; его не поразило и то обстоятельство, что граф, по-видимому, позабыл, что встречался с ним и его друзьями в Шотландии. Вообще Роберт был так ослеплен бешенством, негодованием и обидой, что не слышал и не видел ничего, что происходило вокруг него. Он не мог дождаться того часа, когда высокопоставленные особы удалятся и можно будет уйти к месту свидания. Он не думал об опасности, которой подвергался при выполнении задуманной мести; он мысленно видел лишь окно и в нем Марию Сейтон в ночном одеянии, тихонько впускающую к себе развратного графа. Роберт представлял себе, как задрожит Мария, когда вместо ожидаемого любовника он подойдет к окну с окровавленным кинжалом, обрызганным кровью убитого Монтгомери, и скажет ей: «Попробуй, может быть, я окажусь не хуже твоего графа. Не все ли равно для тебя – один или другой?»

Друзья подошли к Сэррею и напомнили ему, что следует осведомиться о здоровье раненого на дуэли, которого Филли перенес тем временем в их гостиницу. Сэррей возразил друзьям, что хочет еще остаться. Через несколько минут свита короля удалилась, и гости начали расходиться. Брай и Дадли никак не могли убедить Роберта вернуться вместе с ними домой.

– Держу пари, что тебе уже назначено свидание, – завистливо воскликнул Дадли, – но даю слово, что не оставлю тебя, пока ты не доберешься благополучно до комнаты своей возлюбленной. Мы должны постоять один за другого.

– Оставь меня одного! – ответил Сэррей. – Мне не нужна ничья помощь.

– Как? Ты остаешься здесь, в Лувре? – удивленно спросил Дадли. – Неужели одна из принцесс ожидает тебя?

– Я боюсь, что здесь дело идет не о любви, а о чем-то другом, – вмешался Уолтер, пристально всматриваясь в лицо Сэррея, – вспомните о стрелах папистов, Роберт, и позвольте мне остаться с вами.