В борьбе за трон

Постояв несколько секунд на одном месте, Сэррей повернул налево и скоро очутился перед винтовой лестницей. Он спустился по ней вниз, держась за стены, совершенно мокрые от сырости. В темноте он нащупал вдруг железную решетку и содрогнулся от ужаса, когда услышал чей-то жалобный голос:

– Боже, вы уже пришли!

Роберт понял, что заблудился и попал в подземную тюрьму Лувра, о которой слышал раньше. Жалобный голос заключенного, ожидавшего тюремного надзирателя и даже, может быть, палача, не оставлял в графе сомнения, что он находится в этом страшном месте.

В Бастилию заключали лишь государственных преступников и тех особ, которые, по желанию короля, должны были исчезнуть с лица земли; подземная же тюрьма Лувра предназначалась для тех, кто навлекал на себя гнев Дианы Пуатье и Екатерины Медичи. Эти лица считались мало достойными Бастилии, слишком незначительными для этого. В большинстве случаев заключенные в Лувре представляли собой бывших фаворитов Екатерины Медичи, которых королева сплавляла сюда для того, чтобы они не могли разболтать о милостях, которыми пользовались раньше. В эту же тюрьму сажали и молодых девушек, не желавших подчиниться любовным требованиям короля, а также и тех, которых хотели спрятать от мести разгневанных родственников.

Сэррей быстро взбежал вверх по лестнице и вышел опять на ту же дорожку, от которой начиналась лестница. Едва успел он остановиться, чтобы перевести дух, как услышал за собой шаги, тихие голоса и шелест платья.

Роберт остановился у темной стены, так что его не могли видеть, но сам он мог рассмотреть, что происходило.

Впереди шел паж с факелом в руках, за ним следовала Екатерина Медичи, которую сопровождал неприятного вида старик с седой бородой, в длинной черной мантии, какую в то время носили ученые, астрологи, аптекари в отличие от придворных кавалеров; шествие замыкали два ключаря с голыми руками и длинными ножами за поясом. Все это общество спустилось вниз.

Роберт почувствовал, как по его спине пробежали мурашки; он не сомневался, что сейчас в подземелье произойдет убийство, а может быть, еще что-нибудь и похуже.

Он быстро пробежал по дорожке обратно к калитке, к тому месту, где начинался перекресток. Едва он добежал до него, как услышал стук калитки и чьи-то шаги.

«Это граф Монтгомери!» – подумал Сэррей и, увидев, что незнакомец остановился в раздумье – повернуть ли ему направо или налево, собирался ему крикнуть: «направо», как вдруг Монтгомери сам пошел по верному направлению.

Роберт медленно последовал за ним в некотором отдалении, чтобы не привлекать его внимания.

Дойдя до первого поворота, Сэррей потерял из вида графа Монтгомери и перестал слышать шум его шагов. Оглянувшись налево, он внезапно увидел перед собой какое-то слабо освещенное пространство. Роберт подошел ближе и убедился, что блестящим пространством была вода Сены, освещенная бледным светом луны. Посредине реки скользила какая-то лодка. Так как нигде на пристани не было другого судна, то Роберт, не размышляя долго, бросился в воду. Хотя Сэррей был очень искусным пловцом, но тяжесть шпаги, висевшей у пояса, и намокшая одежда настолько стесняли его движения, что он уже начал выбиваться из сил. Незнакомец, сидевший в лодке, поспешил к нему на помощь и втащил его в свое судно.

– Благодарите Бога, что стража сегодня праздновала свадьбу и, кажется, спит, – пробормотал граф Монтгомери. – Впрочем, вы не похожи на убегающего узника, – прибавил он, вглядываясь в Роберта, – у вас даже имеется шпага при себе. Следовательно, вы возвращаетесь после какого-нибудь ночного приключения?

– Во всяком случае, не веселого, граф! – ответил Роберт.

– Вы знаете меня? – удивился Монтгомери. – Да, право, и ваше лицо мне кажется знакомым.

– Мы встречались с вами в Шотландии, – заметил Сэррей.

– Ах, это вы, сэр Говард?.. Вы остались в Лувре для того, чтобы поговорить с Марией Сейтон? – тревожно спросил Монтгомери. – Вы шли из дворца тем же самым потайным ходом, как шел и я. Вы следили за мной?

– А если бы и так? – возразил Роберт. – У меня явилось подозрение, и я пожелал узнать, ошибаюсь ли я или нет.

– Если вы все время следили за мной, то один из нас должен умереть! – решительно заявил Монтгомери.

– Я с этим не согласен, – ответил Сэррей, – напротив, мы должны сделаться друзьями, граф Монтгомери, так как нас соединяет общая ненависть.

– О какой ненависти вы говорите? – спросил Монтгомери.

– Я испытал такое же чувство ненависти к вам, когда думал, что вы идете на любовное свидание с Марией Сейтон, какое испытывали вы к королю, когда он пробирался к любимой вами девушке. Благодаря Бога, мои подозрения относительно вас не оправдались, и мое чувство ненависти к вам перешло на того человека, который сегодня посягает на вашу невесту, а завтра может обратиться с гнусным предложением ко всякой другой порядочной девушке. Из вашего врага я превратился в друга; я сам дрожал при мысли о том, что вам пришлось испытать на деле.

– А что вы сделали бы, сэр Говард, если бы ваши подозрения оправдались? – спросил Монтгомери.