В борьбе за трон

– Благодарю вас, Уолтер, но это не устраивает меня, – возразил Сэррей. – Если вы любите меня, друзья, то не расспрашивайте ни о чем и возвращайтесь спокойно домой. Завтра я сам все расскажу вам.

– Да поможет вам Бог! – прошептал Уолтер и, крепко пожав руку приятеля, направился к выходу, увлекая за собой Дадли.

Роберт остался один.

Как только его друзья скрылись из вида, он прошел через галерею на лестницу, которая вела в сад. Он уже успел раньше сориентироваться в Лувре, заметил, где стояла статуя Юноны, и теперь, несмотря на темноту, ему нетрудно было найти верную дорогу. Роберт спрятался в кусты и устремил взор на окно, о котором говорила Мария Сейтон. Окно было освещено, но шторы опущены.

– Она уже ждет его! – простонал Сэррей и выхватил свою шпагу, чтобы броситься на графа Монтгомери, как только тот покажется у окна, и бороться с ним на жизнь и смерть.

Роберт ждал уже около четверти часа. В комнатах, где только что веселилась толпа гостей, было теперь темно и тихо. Вот захлопнулись ворота Лувра; по саду прошел патруль и скрылся.

Граф Монтгомери, вероятно, тоже спрятался где-нибудь невдалеке и ждал, пока все стихнет.

Вот поднялась штора; свет в комнате погас, и у окна показалась фигура; но это была не Мария Сейтон, а сам граф Монтгомери. Он выглянул вниз, как бы измеряя высоту между окном и землей.

«Слишком поздно! – подумал Сэррей. – Мне остается только отмстить за ее позор, а не предупредить его».

В эту минуту его внимание было отвлечено светом, показавшимся в окнах верхнего этажа, как будто кто-то проходил по комнатам с фонарем в руках. Вот осветилась лестница, и Роберт узнал короля, который спускался по внутренней лестнице вниз.

Генрих II, очевидно, искал комнату Марии Сейтон и, таким образом, должен был встретиться с графом Монтгомери, если тот не успеет убежать, но скрыться граф мог, только выскочив в окно.

– Ему не миновать моих рук! – злорадно прошептал Роберт, сжимая шпагу в руках.

Но что это? Окно тихонько закрылось, и граф, по-видимому, подошел к двери, навстречу королю. Холодный пот выступил на лбу Сэррея; он не понимал, почему граф не убегает, но чувствовал, что перед его глазами происходит какая-то страшная, загадочная драма.

«А что, если граф серьезно любит Марию и она позвала его за тем, чтобы он защитил ее от насилия короля?» – подумал Роберт.

Свет показался в угловой комнате нижнего этажа, затем осветились третье и четвертое окна… Вдруг раздался крик.

Роберт не мог дать себе отчет в том, был ли это крик удивления, испуга или радости, крикнула ли это Мария Сейтон или кто-нибудь другой. Если Мария пригласила графа Монтгомери в качестве защитника своей чести, то Роберт не имел никакого основания для того, чтобы осудить ее или выражать неудовольствие. Она была свободна и имела право располагать своим сердцем. Граф Монтгомери, очевидно, любил ее настоящей, чистой любовью, если не побоялся пойти против своего короля, защищая любимую девушку. Роберт не мог не уважать такой любви, и ему оставалось лишь сожалеть о том, что выбор Марии Сейтон остановился не на нем, а на другом человеке, любившем ее так же безгранично и свято, как и он.

Сэррей вышел из-за кустарника и приблизился к окну. Он хотел убедиться в правильности своего предположения, а затем распроститься навсегда с Лувром и Марией Сейтон.

Вдруг соседняя комната осветилась, и тихо открылось окно, под которым стоял Роберт.

– Видите ли вы ту маленькую калитку, позади боскета? – прошептал голос Марии Сейтон. – Бегите все прямо, вы не можете ее миновать, а я уже открыла засов. Из калитки поверните сначала направо, а затем налево. Не забудьте этого! Да хранит вас Бог!

– Благодарю вас. Теперь скорее прочь отсюда! – шепотом ответил граф Монтгомери, и его голос задрожал.

– Вы поклялись мне, что будете избегать убийства; помните о своей клятве! – тихо напомнила Мария.

– Только в том случае, если над ней не было совершено насилия, а она сама пошла на разврат. Но тогда от всей души проклинаю ее, – так же тихо прошептал Монтгомери.

Голоса удалились от окна.

II

Роберт слышал достаточно, для того чтобы убедиться, что тут замешана тайна какого-то третьего лица и что он совершенно напрасно заподозрил и оскорбил Марию.

У него было большое желание послушать дальнейший разговор, но мысль, что он может скомпрометировать Марию Сейтон, заставила его отказаться от своего желания. Если бы патруль наткнулся на Сэррея, то Роберт мог бы объяснить свое присутствие лишь тем, что хотел помешать свиданию Марии Сейтон, и таким образом наложил бы пятно на репутацию девушки.

Сэррей осторожно прошмыгнул в кусты, затем прошел сад и нашел ту маленькую калитку, о которой говорила Мария. В нескольких шагах от калитки дорога раздваивалась.

«Куда же повернуть, направо или налево?» – подумал Роберт, забыв о том, какой путь указывала Мария.