В борьбе за трон

– Уолтер совсем не так страстен, как вы думаете. Именно тогда, когда в нем кипит целая буря чувств, он с виду кажется спокойным. Это характер, словно скованный из железа и стали. Он хотел убить Кэт, как убил какой-то отмеченный в истории римлянин свою обесчещенную дочь. Колдунья обманула Брая, потому что когда он пришел снова, чтобы увидать могилу Кэт, то она не могла показать ему таковую. Может быть, она рассчитывала обрадовать его этим, но он только мрачно посмотрел на нее и сказал: «Кэт умерла. Женщина, которую я любил, не может желать жить после того, как ее обесчестили, а если дело обстоит иначе, то пусть она остережется встречаться со мной. Значит, она была виновата, и я был дураком, что спас ее от позорного столба». Вы видите, – заключил Сэррей, – что боль воспоминаний не смягчила Брая, и я готов побиться о заклад, что сегодня он собирается навестить старуху только для того, чтобы убедиться, не живет ли с ней Кэт.

– И чтобы убить ее в этом случае?

Сэррей повел плечами и ответил:

– Это известно лишь Богу!

– И вы не помешаете убийству?

– Уолтер – мой друг, а я даже и у постороннего не вмешался бы в такой вопрос, который надлежит разрешить одному в зависимости от своего сердца и чести. Убивает ли он вероломную женщину или опозоренную невесту – все равно; это – вопрос его чести, которую он дочиста омывает кровью, и тут никто не вправе ни давать советы, ни мешать, ни способствовать.

– Прокляни меня Бог! Вы оба так мрачны в своей любви! – воскликнул Дадли. – Мою честь не способно запятнать ничто, кроме моих собственных поступков, а тем менее – женщина. Я так рассуждаю и пою:

О, как весело любить,Как приятно верным быть:Пусть сегодня мы сошлись,Завтра ж снова разошлись!

– Ну и да будет вам благо, если вы всегда будете иметь возможность напевать эту песенку, – засмеялся Сэррей. – Хоть вы и не узнаете никогда, каким блаженством может любовь наполнить жизнь, зато никогда и не испытаете, какую боль причиняют разочарование и измена любви.

II

Только с наступлением темноты путешественники добрались до намеченной ими цели. Но напрасно Уолтер подавал условленный знак во дворе развалившегося аббатства, – ничто не отзывалось на бряцанье железа.

– Проклятье! – буркнул он. – Не слышит эта старая ведьма, что ли, или ее утащили, чтобы кинуть в воду?

– Я посоветовал бы, – шепнул Дадли, – отыскать какую-нибудь харчевню, так как здесь становится не по себе.

С этими словами он показал на освещенную лунным светом стену, на которой ясно вырисовывалась тень какой-то фигуры, хотя во дворе и не было ни единого человеческого существа, кроме трех всадников.

– Где же ты, ведьма? Чтобы тебя все черти взяли! – крикнул Брай. – Что ты дурачить меня, что ли, хочешь?

Тень исчезла, но сквозь развалившиеся ворота скользнула какая-то фигура. Лошади заволновались.

– Стой, кто бы ты ни был, черт или человек! – крикнул Брай, выхватывая пистолет.

Ответом было тихое хихиканье, и какая-то темная фигура понеслась черной тенью над болотами. Уолтер выстрелил, но вслед за треском выстрела раздался иронический, хриплый смех, послышавшийся как раз сзади всадников, в то время как темная фигура исчезла в болотах.

Все три всадника испуганно вздрогнули – так жутко звучал этот смех, так необъяснимо было это видение, потому что, когда они оглянулись, сзади них никого не оказалось.

– Да охранит нас Пресвятая Дева! – осенил себя крестным знамением Дадли. – Сэр Уолтер, не дразните дьявола!

– Клянусь святым Андреем, – буркнул тот, – вы правы; но пусть у меня отсохнет рука, если я когда-нибудь снова сжалюсь над ведьмой!

С этими словами он повернул лошадь назад. Вдруг сзади него послышался голос, позвавший его:

– Уолтер Брай!

Он вздрогнул, так как это был голос Кэт.

– Пусть малодушно бежит тот, кто хочет, – заскрежетал Брай зубами, – я расследую, в чем здесь дело, и пусть меня черт заберет, если нас не дурачат женщины.

С этими словами он соскочил с коня и привязал его к камню, затем собрал валежник и зажег его.

Сэррей тоже соскочил с лошади, чтобы помочь Уолтеру; Дадли последовал его примеру. Он был бледен от испуга, но стыд поборол в нем страх.

В несколько минут огонь ярко загорелся, но в тот же момент откуда-то сверху упал тяжелый камень, брошенный так ловко среди троих мужчин, что, не задев никого из них, потушил огонь.

– Волшебство! – задрожал Дадли, да и его спутники тоже были страшно перепуганы, так как кругом все еще не было никого видно.

Вдруг в этот момент раздался голос:

– Берегитесь! Бледная смерть поразит каждую руку, которая осмелится зажигать огонь там, где горело священное пламя! Почему вы не просите, Уолтер Брай, вместо того чтобы грозить? Кто ищет совета, тот должен придерживать язык, а ищущий помощи должен уметь склонять голову. Та, которую вы ищете, уже не живет более среди живых, ее душа витает в пространстве и терзает совесть убийц.

– О ком вы говорите? – крикнул Брай. – Где вы? Покажитесь и не бойтесь! Где старуха Джил?