В борьбе за трон

– Отыщите золу, которую палачи развеяли на все четыре стороны, и тогда вы найдете ее.

– Значит, она умерла? Какой же негодяй предал ее?

– Тот самый парень, который причинил вам столько горя.

– Вы лжете! – возразил Брай. – Она здесь и Екатерина тоже; я слышал ее голос.

– Ее голос ты должен услыхать еще раз, Уолтер Брай! – послышался мягкий голос Екатерины, но на этот раз Уолтер заметил, что это просто стараются подделаться под ее интонацию. – Она говорит с тобой моими устами; не преследуй мертвецов! Да, – продолжал голос, ставший опять старчески-хриплым, – ты не должен убивать того, кого охраняют духи. Они утащили на горящих облаках ту женщину, которую ты ищешь. Но не ворчи, Уолтер Брай! Настанет время, когда ты узнаешь, что мы воздаем ненавистью за ненависть и благородством за любовь. Твоя рука спасла одну из наших от смерти и позора – этого мы тебе никогда не забудем!

– Так скажите же мне, где девка, или я прокляну день, когда сжалился над ведьмой! – крикнул Брай.

– Проклинай или благословляй!.. Что значит проклятие – проклятому, благословение – презираемому? Ты, Брай, найдешь свою Екатерину, когда не будешь думать о ней, и в такое время, когда ты этого не ожидаешь. И тогда ты возликуешь, что твой кинжал не поразил ее. Неужели ты хочешь быть умнее тех, которые смотрят в будущее?

– Я готов верить и повиноваться тебе, – ответил Уолтер, – но сначала должен убедиться, что здесь не кроется обмана или глумления над легковерным. Покажись и не разыгрывай из себя духа! Если ты обладаешь достаточной властью, чтобы поразить даже вооруженного, то чего же ты прячешься? Покажи мне твою фигуру и впусти меня в твое подземелье, чтобы я мог убедиться, действительно ли там живет другая женщина, а не та, которую я ищу, и нет ли там Екатерины. Если ты не захочешь сделать это, то я останусь здесь до утра; и тогда я уже откопаю тебя, клянусь своей головой!

– Уолтер Брай, – ответил голос, – ты не прав, угрожая мне. Пока наступит день, я могу десять раз уничтожить тебя. Достаточно одного слова, чтобы поднялись зловредные пары, которые высушат твое тело и заставят твои колени подогнуться! Достаточно одного звука, и на твою голову свалится тяжелый камень, или отравленная стрела вонзится в твою грудь. Берегись раздражать духов, которые могущественнее тебя!

– Вот она! – крикнул Брай и бросился вперед, но его нога подвернулась, и он так несчастливо упал, что не мог больше встать.

Сэррей и Дадли подумали, что его бросила наземь какая-то сверхъестественная сила. Первый перекрестился, а второй бросился бежать.

– Останьтесь! – раздался вдруг около него голос, и из темноты словно по волшебству появилась старуха. – Случилось несчастье, а вы хотите бросить друзей? Помогите мне и не бойтесь!.. Его просто оглушило, он очнется.

Голос старухи выдал внутреннее беспокойство. От боязни или участия, но в ее голосе уже не было прежних иронических ноток. Ужас Сэррея и страх Дадли сразу пропали.

Старуха открыла потайную дверь, а Сэррей с помощью Дадли поднял Уолтера; при свете, показавшемся из подземелья, Роберт увидал, что обитательницей подземелья теперь является другая женщина, а не та, которую он видел в первый раз. Уолтера положили на ложе из мха, старуха распустила набедренники и панцирь и, ощупывая его тело, спросила:

– Где у вас болит?

– В ноге; кажется, я сломал себе правую ногу, – ответил Брай. – Но кто вы такая?

Старуха ощупала ногу, достала бутылочку из угла и стала втирать в ногу ее содержимое, причем сказала:

– Нога не сломана, а только вывихнута, и если вы отдохнете несколько часов, то будете в состоянии завтра утром бодрым и свежим сесть в седло. Почему вы так неосторожны? Ведь вы могли сломать себе шею в этом тяжелом панцире!

Старуха произнесла все это почти ласковым голосом, и выражение сердечного участия странно противоречило отвратительному уродству черт ее лица. Казалось, словно нищета и порок расцветили это лицо красками мрачных страстей; из-под широкого лба выглядывали маленькие хитрые глаза, беззубый рот был крепко стиснут, скулы выступали наружу, а кожа, на которой годы и нищета вдавили глубокие морщины, была желта и похожа на пергамент.

– Да, да, смотрите на меня, – сказала она с неприятным смешком. – Я не тетушка Джил, но вы не хотели этому верить. Теперь вы, на свое несчастье, исполнили то, что хотели. Ну, похоже, что я укрываю молодую девку?

– Здесь все-таки лучше, чем там, в тумане, – улыбнулся Сэррей. – Но ваш огонь погас и очаг пуст. Если у вас имеется под рукой валежник, то я помогу вам развести огонь, у которого мы могли бы погреться.

– Вот как? Так вы думаете, что я дам вам убежище на всю ночь?

– Так или иначе, но мы здесь, и для вас было бы большим позором, если бы вы выгнали нас теперь на улицу.

– Было бы позором, говорите вы? А я думаю, что было бы умно, если бы я сварила для вас такое питье, от которого вы заснули бы, чтобы никогда не просыпаться, чтобы вы не могли выдать ведьму, как это сделал подлый лэрд!