В другой раз повезет!

– Вот в чем мой главный изъян! – объявила Нина. – Даже скатерти нужно быть попроще, а я – совсем не умею.

– Нет у тебя никаких изъянов! – сказала Эмили. – Разве что немного высоковата для женщины… – Потом воскликнула, пиная дверь: – Дышать нечем!

Из библиотеки доносился вновь жизнерадостный голос Цеппелины:

– Чем старше становлюсь, тем моложе мои мужья!

Эмили отняла руки Нины от лица и вытерла ей слезы кашемировым пальто.

– Вставай, Каланча! Скоро приедет фотограф, и Маргарет будет нас искать.

Они кое-как поднялись, отряхнули юбки, оправились.

– Как я выгляжу? – спросила Нина.

– На миллион долларов! И еще – ты девушка с изюминкой!

В доказательство она вытащила из Нининых волос коктейльную вишню.

– Всего на миллион? Почему не на пять? Хотя состояние уменьшается после каждого брака…

Нина взяла у Эмили вишню и засунула ее в рот. Прожевав, отдала черенок обратно:

– Не говори, будто я с тобой не делюсь!

– С Днем рожденья меня! – пропела Эмили и кинула черенком в Нину.

Нина взвизгнула и отпрыгнула.

– Эмили! Сколько тебе лет?!

– Скоро будет много.

И мы во главе с Ниной направились в библиотеку. У дверей Эмили удержала меня за руку.

– Пусть Нина зайдет первая, – прошептала она. – Чтобы никто ни о чем не догадался.

И я почувствовал легкое пожатие.

Нина тем временем прошествовала внутрь, и мы услышали голос Мэри Луизы:

– Вот вы где, Нина! А вы что наденете на маскарад?

– Я скорее застрелюсь, чем пойду на маскарад. Тем более в костюме! – ответила Нина.

Той ночью мне приснилось, будто в чулане под лестницей заперта женщина, она стучит и зовет на помощь. Открыв дверь, я увидел среди шуб и курток абсолютно обнаженную Эмили. Она потянулась, взяла мою руку и легонько пожала.

Я очень старался не проснуться в тот момент, однако стук не утихал. Пришлось скатиться с кровати и проковылять к двери. За дверью никого не оказалось, а стучали все настойчивей. Я понял, что звук раздается сзади, развернулся и увидел лицо Эмили в окне. Она размахивала руками. Я успел заметить длинный рукав, а то решил бы, что все еще сплю.

Я открыл окно и высунулся. На ней была пижама, почти как у меня. Только я покупал свою в мужском отделе, а миниатюрная Эмили, наверное, в детском. Под мышкой она держала нечто завернутое в наволочку.

– Как жизнь? – спросил я.

– Я вижу, вы иногда спите в пижаме, – заметила Эмили.

– Вы тоже.

– Да, предпочитаю мужские пижамы. По-дурацки ощущаю себя в пеньюарах.

– Я тоже.

– Ха-ха, – грустно произнесла она и сунула мне сверток.

– Что это? – спросил я, заглядывая внутрь.

Даже при слабом свете луны я без труда разглядел Нинин револьвер.

– Вы с ума сошли? Она вас убьет, если узнает!

– Она сама попросила. Не волнуйтесь, он не заряжен. Спрячьте, пожалуйста!

– Ничего не понимаю…

– Не нужно понимать! Нужно спрятать.

– А не лучше отдать Маргарет?..

Эмили нетерпеливо махнула рукой:

– Нет, Нина не хочет ее беспокоить! Она велела отдать вам. Сказала: «На Кашемира можно положиться. Он не станет ябедничать».

– Вот уж не уверен…

– Зато я уверена! – сказала Эмили. – Видите ли, отец Арчера застрелился, когда Арчер был маленьким. А мой отец дружил с отцом Арчера с университета. Папа Арчера долгие годы был на грани, и мой папа потом говорил, что догадывался… Но стеснялся вмешиваться, а потом было уже поздно. Я не допущу той же ошибки! Возьмите! Спрячьте хорошенько! Спасибо!

Она пожала мне руку и припустила через лужайку к дому.

Когда Эмили ушла, я включил прикроватный свет и убедился, что магазин пуст. Потом затолкал наволочку под кровать. Подумал, что завтра припрячу получше.

И уже в полусне услышал тарахтение мотора. Подошел к окну и увидел, как ползет по дорожке «Пирс Эрроу». Когда автомобиль отъехал от дома на безопасное расстояние, зажглись фары.

Глава девятая

На следующее утро Эмили с Ниной не вышли к завтраку, и я решил, что они отсыпаются. Они точно вернулись из ночной вылазки – я с утра заглядывал в амбар, и «Пирс Эрроу» был на месте. Мне было любопытно, куда они ездят вот уже две недели. Никто из любительниц ночной жизни ни разу их не встретил в модных местах Рино.

Работа на ранчо меня научила: кем человек хочет казаться и кто он на самом деле – очень разные вещи. Этот урок мне преподала довольно пожилая дама, которая строила из себя трезвенницу и повсюду таскала стакан воды – якобы от климата пустыни ее мучает жажда. Когда я встал с ней в пару в танце, у меня аж глаза заслезились от спиртных паров. Я поделился с Сэмом, и он сказал:

– Она ж не просыхала с тех пор, как Иисус обратил воду в вино! Ну ей как подружке по начальной школе он делает джин.

Когда Эмили с Ниной не явились и к обеду, я спросил Маргарет, не нужно ли постучать в спальню «Койоты» и узнать, все ли у них в порядке.

– А в чем, собственно, дело?

Я вспомнил, что револьвер в наволочке под кроватью, и ответил:

– Ни в чем. Просто Нина никогда не пропускает еду. И они должны быть где-то здесь – автомобиль припаркован возле дилижанса, лошади на месте, микроавтобус тоже.

Маргарет внимательно на меня посмотрела: