В другой раз повезет!

Надо было слегка прийти в себя, прежде чем садиться за руль, и я решил соорудить для девушек пляжный навес на случай, если они вылезут из воды до моего возвращения. Для начала я прижал углы простыни камнями, чтобы не сдуло ветром. Я старательно выискивал камни с отпечатками древних моллюсков и сам над собой смеялся: зачем утруждаться, если они, скорее всего, не заметят? Потом свернул одежду и полотенца, засунул в Нинину сумку и пошел к «Пирс Эрроу» – поискать, нет ли там чего-нибудь вроде шеста, чтобы воткнуть в песок. Из багажника на меня укоризненно уставилась ослиная башка. Я прикрыл ее шкурой, отодвинул крылья и стал думать, из чего соорудить тент, однако ничего подходящего не попалось.

Обошел машину кругом, задумчиво почесывая в затылке. И вдруг заметил маленькую дверцу у заднего пассажирского сиденья – совсем как в «Алисе в Стране чудес», не хватало лишь волшебного пирожка. Из чистого любопытства я открыл дверцу и обнаружил комплект клюшек для гольфа и огромный трость-зонт. Он помещался идеально, наверняка отсек делали специально для него. Вот что значит – сказочное богатство. Всегда найдется способ потратить еще больше денег.

Прищепки, которые я нашел в Нининой полотняной сумке, тоже пошли в дело – с их помощью я укрепил простыни на каркас из клюшек для гольфа. Крышей служил зонт, привязанный к клюшкам моим ремнем. Получился неплохой пляжный шалаш. Жаль, голливудский декоратор не видел! Он оценил бы мою изобретательность.

В разгар лета в районе Рино темнеет поздно, так что я захватил из рыбацкого лагеря воды и сэндвичей на случай, если Нина с Эмили задержатся и пропустят ужин. Я хотел позвонить Маргарет из магазина, но телефонного автомата не оказалось. Что ж, Маргарет в курсе, кто верховодит поездкой, и вряд ли удивится позднему возвращению. Пропустим ужин – ничего страшного.

Когда я вернулся на галечный пляж, Нина, завернутая в полотенце, выбралась из самодельной купальни. Она помахала костюмом феи над головой и крикнула:

– Здоро́во, Кашемирчик! Я уже думала, ты нас бросил на произвол судьбы, а Эмили уверяла, что ты вернешься. Я чуть не умерла от жажды, а она запретила мне пить озерную воду!

Вслед за Ниной показалась Эмили – тоже в полотенце.

– Там плавали рыбы, представляете? Одна была длиной с мою руку!

Потом они обе залезли обратно в шалаш. До меня донесся голос Нины:

– Пожалела бы ты эту бедную рыбу. У нее явно разбито сердце. Озеро было пресным, пока рыба не наполнила его слезами. Думаешь, почему вода соленая?

– Да? И почему же она плакала? – спросила Эмили.

– Ее бросил возлюбленный. В поисках лучшей жизни – знаешь, как бывает? Он теперь в Шотландии.

– С лох-несским чудовищем? – спросила Эмили.

– Зачем ты так? Несси не чудовище! Она просто крупная и недопонята обществом.

Судя по шуршанию, они одевались. Я подумал, что хилая конструкция из простыней запросто обвалится от возни, и на всякий случай удалился к машине за бутербродами. Когда я полез в багажник за едой, на глаза мне снова попались крылья феи. Я вытащил их и надел. Они вполне подходили, если слегка подрегулировать застежки. Водоплавающие птицы, которые водились на озере в большом количестве, вполне могли принять меня за своего. Эта мысль меня позабавила. Что ж, если я теперь птица, придется залезать в воду. Я стянул ковбойские сапоги и носки, закатал до колен джинсы.

Осторожно пробираясь по каменистому пляжу, я лишний раз удивился – когда я успел стать неженкой? В детстве мы надевали «летние ботинки» с наступлением первых теплых дней. Наши подошвы очень скоро становились твердыми, как лошадиные копыта. Мама ненавидела, когда я бегал босиком. Во-первых, мисс Пэм не понимала, почему не носить хорошую обувь, если она у тебя есть. Во-вторых, в ее представлении за пределами дома на каждом шагу торчали ржавые гвозди, на которые я непременно напорюсь и умру от столбняка. Справедливости ради отмечу, что в те времена вакцину еще не разработали, и ходить босиком действительно было опасно. Матерям в ту пору приходилось тяжело – ребенок мог заболеть и умереть в любую минуту.

Однако я отвлекся от темы…

Я надел крылья и вернулся к дамам. Они сидели на простыне, все еще завернутые в полотенца. Нина рассказывала:

– Один из пеликанов надолго пропал, я даже забеспокоилась. Спросила у смотрителя птичьей клетки, что случилось. Тот ответил – пеликан повредил крыло.

– Сломал?

– Вполне возможно. Я точно не помню. Ветеринар наложил шину, чтобы обездвижить сустав, пока не заживет. Мне даже разрешили навестить больного пеликана в специальном загоне.

– Правда? Как мило!

– Скорее умно. Они прекрасно знали, что мой дедушка до неприличия богат. Он заработал состояние на производстве собачьего корма. Работники зоопарка с удовольствием кормили дедушкиной продукцией шакалов – если те не наедались мерзкими детишками, которым родители позволяют лезть к животным.

– Нина! – возмутилась Эмили. – Какая ты злая!