В другой раз повезет!

Знаете, есть футбольная комбинация – «Аве Мария» называется. Лично я не фанат футбола – слишком много пришлось повидать переломов и сотрясений за годы работы в больнице. Ну так вот. В тридцатые годы была важная игра. Католический университет против университета штата, уже не помню какого. Полузащитник со стороны Католического университета (звали его, кстати, Уилл Шекспир) буквально на последней минуте подал отчаянный пас, который – одному богу известно как – закончился тачдауном и победой. О результатах игры написали все газеты. Один из заголовков был такой: «“Аве Мария” творит чудеса. Католики одержали победу над штатом».

Это было посреди Великой депрессии, тогда хорошие новости ценились на вес золота, так что все газеты без исключения написали о том матче. Я строил плотину Гувера и читал любую прессу, которая попадала в руки, от корки до корки, даже неинтересную. Видите ли, я и в Йеле был не мастер заводить друзей, и на стройке не научился. Одно усвоил твердо – не упоминай в обществе рабочих, что учился в университете. Не всем в жизни повезло, человек может обидеться и дать в морду.

Врач, который вправлял мне сломанный нос, посоветовал пить аспирин, спать сидя, пока не спадет отек, и впредь помалкивать о высшем образовании.

– Спросят, что случилось, говори – подрался из-за женщины, – сказал он.

Я тогда еще не работал на ранчо и в женщинах совсем не разбирался, так что предпочитал ничего не объяснять. Зато потом я познакомился с Ниной и Эмили и стал дипломированным специалистом в этой области.

О чем я говорил? Ах да. Как Порция оказалась в «Скачке в будущее». Это Арчер решил сделать отчаянный ход – в стиле паса «Аве Мария». Привез Порцию к Эмили на оставшиеся две недели. Сам не сумел отговорить жену от развода и решил доверить дело дочери.

Эмили стала поспешно вылезать из машины – прямо по ногам сидевшей у выхода Нины. Нина окончательно проснулась и тоже вышла. Как раз вовремя. На меня надвигался Макс – судя по виду, готовый вскрыть мне трахею голыми руками, без хирургических инструментов.

Вы не думайте, Макс – добрейшей души человек, если его не сердить. Я только дважды в жизни видел его в гневе. Первый – когда нас пытался надуть продавец спиртного. Второй – когда нежеланный муж заявился на ранчо, чтобы силой вернуть жену. Когда люди злятся, они обычно краснеют и кричат. Макс, напротив, становился невозмутимо спокойным – совсем как хладнокровные убийцы из фильмов про гангстеров (стиль одежды тоже соответствовал образу). Огнестрельного оружия Макс не держал, на ранчо не было даже винтовки для охоты на койотов. Он считал, что от оружия больше вреда, чем пользы. Если случалась заваруха, Макс шел прямо на врага с лопатой наперевес; складывалось впечатление, что он прикидывает, как противника лучше порезать, чтобы компактней сложить в мешок. Поверьте, до схватки не доходило.

Когда Макса перехватила Нина, он еще не взял лопату, однако вид у него был грозный. Конечно, виновата была Нина, а расплачиваться пришлось бы мне.

Нина взяла его за руку и затараторила:

– Максик-Максик-Максик! Не сердись на Варда! Это я попросила отвезти нас на озеро! Я обещала спросить разрешения Маргарет, а потом отвлеклась и совершенно забыла. Мне очень-очень жаль!

Макс перевел взгляд на меня. Я был искренне удивлен, и это, вероятно, отразилось у меня на лице. Макс смягчился и погрозил Нине пальцем:

– Ну, понятно, значит, ваших рук дело. Идите скорей к Маргарет. Она в кабинете, размещает вакансию во всех газетах Невады, ищет Варду замену.

Нина кинулась Максу на шею и чмокнула в щеку.

– Спасибо, дорогой! – воскликнула она и побежала к дому в своем нелепом костюме. Впрочем, в сочетании с Нининым очарованием, красотой и богатством даже платье феи смотрелось прекрасно. Я же, низвергнутый судьбой в рабочий класс, чуть сознание не потерял при мысли, что едва не лишился места. Наивный идиот!

Я тоже поспешил в дом – проверить, как дела у Эмили с Порцией. В холле у журнального столика стояла Мэри Луиза – она только что положила телефонную трубку на рычаг, и по ее нежной щечке театрально сползала слезинка.

– Кара настигла… – произнесла она.

– Кого? – спросил я.

– Моего мужа. Он нарушал заповедь, и его хватил удар.

– Какую заповедь?

– Не прелюбодействуй жену ближнего своего… кажется, так… – произнесла Мэри Луиза, затем продолжила: – Ни осла его, ни вола его…

При упоминании осла и вола я едва подавил смех, однако сумел сохранить приличия и сдержанно спросил:

– Как он себя чувствует?

– Как, по-вашему, чувствуют себя покойники? А я ведь желала мужу смерти с тех самых пор, как он меня выставил из дома!.. Собирался получить развод и жениться на грымзе, которую прелюбодействовал! А она учительница в школе, представляете? И ей за сорок! А сейчас вдруг взял и умер… Как же мне искупить?.. Ведь это я во всем виновата!

– Полегче, мэм! – сказал я. – Вы не виноваты! Сердце иногда отказывает. Особенно в преклонном возрасте.