В Японию периода реставрации Мэйдзи: воспоминания о моей двухлетней государственной службе в Японии

Благодаря наготе толпа, с которою я свел первое знакомство на вокзале Эдо-Йокогамской железной дороги, представляла такую пестроту и разнообразие тонов и цветов, которого решительно не допускает неживописная бесцветность японского костюма. В общем, в японском населении может быть и преобладает тот азиатский континентальный тип, который принято называть монгольскою или желтою расою и чистокровных представителей которого вы встречаете везде, начиная с калмыков наших донских степей и кончая якутами или манзами Уссурийского края. Но между тем, как этот плосколицый, широкоскулый тип поражает однообразием, по крайней мере в основных своих чертах, японская толпа, напротив, пестрит в глазах богатством своих разновидностей. Рядом с широким, почти четырехугольным лицом, с отвислыми ушами, приплюснутым носом и громадным ртом, приятно поражает глаза изящный утонченный овал многих, преимущественно женских, головок, напоминающий сухощавых ломбардских красавиц и мадонн Леонардо да Винчи. И тут же -- дородные крестьянки из лежащих на северо-востоке от Эдо сравнительно диких округов, представляющих роскошь и дебелость упругих, красивых форм, которым могла бы позавидовать любая римская натурщица. Бок о бок с городским обывателем вы видите невысокие, но статные фигуры плебеев, с впалою грудью, несколько выдающимся животом и сухими, искривленными короткими ножками, мощные которых члены кажутся отлитыми из бронзы, и молодцеватая осанка напоминает majas, т.е. «Щеголей» демократических кварталов Севильи.

Пока я стоял с Гэндзиро у открытых дверей вагона в ожидании последнего свистка, перед нами бесконечною вереницею проходили разнообразнейшие представители всевозможных оттенков человеческой кожи: от мертвенной, бледности, отличавшей лица dsiopo⁵⁵

, т.е. патентованных прелестниц из публичных домов, которых шея и щеки к тому же беспощадно набелены сероватым порошком свинцовой окиси, до темно-коричневого загара местных рыбаков. Лица горожан всего чаще зеленовато-серые, иногда, действительно, с желтоватым калмыцким оттенком, тогда как крестьянская кожа бросается в глаза своим кирпичным или медно-красным цветом, таким ярким, какого я не встречал даже между «краснокожими» Северной Америки. Очень многие из женщин краснощекие, с алыми мясистыми губами, были нисколько не «цветнее» и не смуглее заурядной итальянки или малороссиянки, тогда как некоторые старухи кофейным цветом отвислой морщинистой кожи могли сравниться с мулатами Панамы и Гаваны. При таком разнообразии японских физиономий нет ничего удивительного, что у европейских авторов на каждом шагу приходится читать самые противоречивые описания японского типа.

Японцы, которым нравятся европейцы

По моему впечатлению японский тип представляет гораздо более вариаций и колебаний, чем тип населения любой европейской страны, и одно лишь это обстоятельство может служить уже достаточным ручательством за то, что нынешняя японская нация сложилась из различных племенных элементов. Порою, среди молодежи обоего пола попадаются лица очень привлекательные по выражению, но в целом, японский тип, всё же, очень некрасив, резок, угловат и отличается замечательною склонностью доходить до решительной карикатуры ости. Трудно встретить женщину старше 30-ти лет, которая не была бы совсем уродливою старухою. Ранний выход замуж и привычка носить детей на особых помочах за спиною рано портят стан японки и ведут к частым искривлениям позвоночного хребта. Повсеместное употребление белил придает коже скорее мертвенный, грязноватый оттенок. Пожилые мужские физиономии имеют обыкновенно то клерикально-лукавый, то чиновничьи надутый оттенок, вовсе не соответствующий, впрочем, почти повсеместной здесь обходительности и бесцеремонной общительности. До семи или восьмилетнего возраста японские дети почти не отличаются от круглолицых и черноглазых европейских детей. Но с каждою дальнейшею станцией на жизненном поприще японцы все больше и больше, с чисто антропологической точки зрения, расходятся с европейцами. Причем уклонение оказывается далеко не в их пользу, и они гораздо раньше нас доходят до одряхления или истощения.

Поражает в Японии (впрочем, так же, как и в Америке) совершенное отсутствие толстяков. Замечательно, что самим японцам европейский тип, особливо в женщинах, нравится более своего местного. Те из них, которым удалось познакомиться с прекрасною половиною белого человечества, потом относятся уже с неизлечимым презрением к прелестям самых записных японских красавиц. И старик, вывезенный графом Путятиным в Петербург под именем Татибана Косай⁵⁶ и вернувшийся двадцать лет спустя пенсиею от нашего министерства, неутешно вздыхает там до сих в возрожденное свое отечество с да ещё и с фамилией Яматов (!), пор по прелестницам Невского проспекта.

VI

ИЗ ЙОКОГАМЫ В СИНАГАВУ

Канагава - расцвет при дворе Сёгуна