В лесу

В противном случае это классифицируют как свидетельские показания с чужих слов, в суде их не примут.

Розалинд растерянно кивнула:

– Да-да, если такие правила… Я просто надеялась… – Она склонилась к Джессике, с улыбкой заглянула сестре в глаза, отвела упавшую на щеку прядку. – Джессика, солнышко, пожалуйста, расскажи детективу Райану, о чем мы с тобой говорили. Это очень важно.

Джессика отпрянула.

– Не помню, – прошептала она.

Улыбка Розалинд сделалась напряженной.

– Ну что ты, Джессика. Ты же сегодня все так хорошо вспомнила, перед тем как мы приехали сюда и отвлекли детектива Райана от работы. Разве нет?

Джессика снова дернулась и закусила пакетик с сахаром. Губы у нее дрожали.

– Ничего страшного. – С каким бы удовольствием я ее как следует встряхнул. – Она просто переживает. Ей сейчас трудно приходится. Верно, Джессика?

– Нам обеим трудно приходится, – резко бросила Розалинд. – Но кому-то пора научиться вести себя по-взрослому, а не как маленькая дурочка.

Джессика сжалась еще сильнее, почти утонула в своем мешковатом свитере.

– Знаю, – я старался говорить так, чтобы успокоить ее, – знаю. Прекрасно понимаю, как это тяжело…

– Нет, детектив Райан, не понимаете. – От гнева Розалинд затрясла коленом. – Никто не понимает, как это тяжело. Я теперь не знаю, зачем мы приехали. Джессику тревожить нельзя, а вас, очевидно, все равно не интересует, что она там видела. Нам пора.

Отпускать их просто так я не собирался.

– Розалинд, – я наклонился над столом, – думаю, что это очень важно. Наверняка.

Розалинд зло рассмеялась и стала нашаривать под столом сумочку.

– Ох нет, тут уж мне виднее. Джессика, брось ты эту штуковину и поехали домой.

– Розалинд, честное слово. Когда мне было столько лет, сколько сейчас Джессике, двое моих лучших друзей бесследно исчезли. Я понимаю, каково вам.

Она подняла голову и посмотрела на меня.

– Это не то же самое, что потерять сестру, но…

– Вот именно.

– Но я знаю, как тяжело остаться одному. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти ответы. Правда.

Розалинд долго не сводила с меня глаз, а затем беззвучно, с облегчением рассмеялась.

– Ох, детектив Райан! – В порыве чувств она склонилась вперед и схватила меня за руку. – Я знала, что вы неслучайно так хорошо вписываетесь в это дело!

Прежде мне такое в голову не приходило, однако эта неожиданная мысль согрела меня.

– Надеюсь, вы правы.

Я сжал ей руку – надеялся подбодрить, – но Розалинд вдруг осознала, что перешла границу, и смущенно отстранилась.

– Я не хотела, простите…

– Давайте вот как поступим. Мы с вами немного поболтаем, а Джессика посидит рядом, пока не будет готова рассказать, что именно видела. Что скажете?

– Джессика, солнышко? – Розалинд погладила руку сестры, Джессика вздрогнула, заморгала. – Посидишь здесь немножко?

Джессика долго задумчиво вглядывалась в улыбающееся лицо Розалинд и в конце концов кивнула. Я заказал кофе для нас с Розалинд и газировку для Джессики. Джессика ухватила стакан обеими руками и точно завороженная наблюдала, как поднимаются пузырьки, а мы с Розалинд беседовали.

Честно сказать, я и не ожидал, что разговор с почти подростком может быть настолько увлекательным, – впрочем, Розалинд обычным подростком не назовешь. Первое потрясение, вызванное смертью Кэти, отступило, и у меня впервые появилась возможность увидеть настоящую Розалинд – открытую, жизнерадостную, непосредственную, удивительно яркую и целеустремленную. Где, интересно, прятались такие девушки, когда мне самому было восемнадцать? Наивная Розалинд сознавала собственную наивность – она так уморительно шутила сама над собой, что, несмотря на чинную обстановку, на мою тревогу из-за возможных последствий такой наивности, на сидящую рядом Джессику, которая с интересом котенка наблюдала за пузырьками, смеялся я вполне искренне.

– А что после школы будете делать? – с неподдельным интересом спросил я. Представить эту девушку в обычной скучной конторе не получалось.

Розалинд улыбнулась, но по лицу ее скользнула тень.

– Я хочу музыку изучать. На скрипке я играю с девяти лет и сама немного сочиняю. Мой преподаватель говорит… ну, он считает, что я смогу поступить на какую-нибудь хорошую программу. Но… – Розалинд вздохнула, – это дорого, а мои… родители не особо в восторге. Они хотят, чтобы я пошла на курсы секретарей.

Зато против желания Кэти поступить в Королевское балетное училище они слова не сказали. В Домашнем насилии я сталкивался с подобными делами, когда родители выбирают себе любимчика и козла отпущения (“Возможно, я слишком баловал ее”, – Джонатан сам это сказал во время первой нашей встречи), так что дети словно растут в совершенно разных семьях. Заканчивается это обычно довольно печально.

– Вы что-нибудь придумаете, – сказал я.

Розалинд – секретарша? Девлин вообще соображает, что делает?

– Например, получите стипендию. Ведь вы, похоже, и правда молодец.

Розалинд скромно потупилась.

– Знаете, в прошлом году Национальный юношеский оркестр исполнял сонату, которую я сочинила.