В тени

Фон Лееб хотел, было, что-то возразить, но Гитлер махнул рукой:

– Можете не отвечать. Я приму вашу отставку!

***

Ворошилов прибыл на Волховский фронт 17 февраля 1942 года. Его самолет совершил относительно мягкую посадку и, покачиваясь из стороны в сторону, пробежал по взлетной полосе. Маршал встал с неудобного сиденья и, взглянув на вышедшего из кабины пилота, улыбнулся ему:

– Молодец! Так мягко посадил машину, что я ничего не почувствовал.

Пилот, молча, проследовал мимо маршала и открыл дверь самолета. На взлетной полосе дожидалась черная «Эмка», из которой молодцевато выскочил встречающий майор.

Ворошилов осторожно спустился на землю и, махнув рукой летчику, направился к машине. Сильный холодный ветер заставил его поднять большой воротник полушубка. Удобно разместившись на заднем сиденье автомобиля, он приказал водителю отвезти его в штаб фронта.

Маршал прибыл на фронт в качестве представителя Ставки Верховного Главнокомандования, сменив на время Мехлиса, которому Сталин поручил проконтролировать подготовку войск к весеннему наступлению в Крыму. Еще в Москве, перед вылетом, начальник Генерального штаба доложил Клименту Ефремовичу о положении на Волховском фронте, основной целью которого был прорыв немецкой обороны с последующим соединением с Ленинградским фронтом, дабы снять блокаду с города великого Ленина.

Слушая доклад начальника Генерального штаба, народный маршал делал пометки в своем блокноте. Из доклада следовало, что запланированный Ставкой одновременный удар трех армий не получился. 2-я ударная армия сумела глубоко вклиниться в боевые порядки немцев и вела ожесточенные бои с противником. На правом фланге сражалась 59-я армия, на левом – 52-я. Слушая доклад, Ворошилов понял, что генштаб приступил к разработке нового плана.

Машина с маршалом двигалась довольно медленно. На белом снегу, словно оспины на лице, чернели воронки от ежедневных немецких налетов. По бокам дороги торчала разбитая и сожженная техника, во множестве валялись трупы красноармейцев, которых, похоже, никто не собирался убирать…

– Почему их никто не хоронит? – удивился Климент Ефремович.

– Людей не хватает, – ответил майор. – Да и техники тоже.

– Что значит, не хватает техники? Вывозите на гужевом транспорте, ведь это, все-таки, люди, пусть и мертвые! Вы хоть документы у них собираете?!

– Не знаю, товарищ маршал. Я этими вопросами не занимаюсь.

– Непременно дам указание Мерецкову, чтобы он организовал уборку с дороги трупов. Пусть складируют их в штабеля, а весной, когда земля оттает, похоронят! Подобная картина отрицательно сказывается на боевом духе армии.

Больше Ворошилов ничего не говорил. Они без приключений доехали до штаба командующего фронтом. Мерецков сам встретил Ворошилова и повел его к себе, пообещав напоить горячим чаем.

– Товарищ Сталин передает вам большой боевой привет, – приветливо произнес Ворошилов. – Все остальное – после чая.

***

Ворошилов сделал несколько глотков и поставил стакан на место. Глянув на Мерецкова, изучавшего документы, он встал из-за стола, подошел к карте и стал прикидывать расстояние от населенного пункта Мясной Бор до станции Еглино при помощи пальцев. Иногда он прикрывал глаза, что-то подсчитывая, затем снова прикладывал пальцы к карте. Закончив подсчеты, он посмотрел в сторону Мерецкова и громко хмыкнул. Теперь маршал хорошо понимал, что задуманный Ставкой план был далек от действительности. Внешне все выглядело правильно; однако атаковать немецкие танки кавалерией было не только не эффективно, но даже губительно! Сейчас Ворошилов, как никогда, понимал, что фронту необходимы танки и, в первую очередь, артиллерия; но один вопрос тянул за собой массу других и самый главный, где их взять?

– О чем задумались, товарищ маршал? – спросил Кирилл Афанасьевич.

– Да, есть над чем подумать, – словно рассуждая вслух, откликнулся Ворошилов. – Планировали одну войну, а выходит по-другому! Что это за война, если комбатам угрожают трибуналом за расход боеприпасов? Не палками же драться с немцами?

Мерецков отодвинул бумаги и посмотрел на Ворошилова, ожидая, что тот продолжит свою мысль. Но маршал будто испугался собственных мыслей!

«Он наверняка знает, почему Ставка жмется с боеприпасами и техникой! – подумал генерал. – Наверное, опять задумали наступление от моря до моря?!»

Мерецков улыбнулся, вспомнив, как на фронт прибыли два лыжных батальона, не имеющих на вооружении ни единого автомата. Узнав об этом, маршал обратился к начальнику артиллерии, генералу Воронову.

– Товарищ Ворошилов, – ответил Воронов. – Где я возьму автоматы? Вы же хорошо знаете, что в резерве фронта их всего 250 штук!

Ворошилов тяжело вздохнул, вспомнив о Ленинграде. В сентябре прошлого года его, командующего Ленинградским фронтом, заменил Жуков. Это произошло по приказу вождя. Обида на Сталина с тех пор сидела занозой в сердце. И сейчас, стоя у карты, он снова и снова думал об этом: