В тени королевы

Ее решимость ехать в Брюгге не угасла, однако при холодном свете дня она спрашивает себя, чего этим добьется. Вчера вечером Левина была уверена, что, стоит ей появиться на пороге – Георг безропотно к ней вернется. В конце концов, они же обвенчаны, они муж и жена перед Богом и людьми! Но теперь боится, что муж не захочет возвращаться. Зачем, если Маркуса здесь больше нет, а сам он полюбил другую? Однако не попробуешь – не узнаешь. Решено: она едет!

Кэтрин

Гринвич, июль 1561 года

– Леди Кэтрин, где постельное белье королевы? Нужно срочно его уложить. Его вернули из прачечной?

Пронзительный голос Кэт Астли больно отдается в голове. Двор готовится к летнему путешествию.

– Я не видела, мистрис Астли.

Наливаю воды собакам, которых совсем разморило от жары, а Кэт Астли смотрит на нас с нескрываемым отвращением. Она не одобряет любви к животным. Я обмахиваюсь веером, но и он едва развеивает духоту.

– Так пойдите и найдите! – приказывает она.

Кэт Астли груба со мной, потому что груба королева. Я снова попала в немилость. Должно быть, кто-то донес королеве о моей связи с Хертфордом – по правде говоря, в последнее время я совсем не скрывалась. Что мы женаты, она заподозрить не может: кроме меня, об этом знают всего три живые души. Но и простой интрижки, упомянутой в неудачный момент, достаточно, чтобы ее разгневать; а среди фрейлин немало таких, которых хлебом не корми, только дай нагадить ближнему. Теперь мистрис Астли командует мной, как простой служанкой, должно быть, считает, что немилость королевы дает ей подобное право. Жаловаться бессмысленно, да и кому пожалуешься? Даже Левина уехала в Брюгге по своим делам – хотя, будь она здесь, чем бы могла мне помочь? Всего семерых я люблю по-настоящему, и шестерых из них нет рядом. Отец, Джейн, maman и Джуно на небесах, Левина в Брюгге, Хертфорд бог знает где. Не будь Мэри, мне было бы совсем негде голову приклонить.

Мэри из сил выбивается, чтобы меня приободрить, но все бесполезно: мой дух сломлен. Королева публично оттачивает на мне свое остроумие, пользуется каждым удобным случаем, чтобы безжалостно издеваться надо мной.

– Певчая птичка? – рассмеялась она вчера, услышав, как Сесил хвалит мой голос. – Этот кошачий концерт вы называете пением?

И с тех пор уже несколько раз назвала меня «певчей кошкой». Королева чувствует слабость, как зверь чует кровь – вцепиться в слабого и терзать ей всего милее; а слабость сейчас на мне написана. Скорбь по Джуно опустошила, а теперь уехал и Хертфорд. Оставил на прощанье поцелуй, четыреста крон, завещание, в котором называет меня своей наследницей, и обещание немедленно вернуться, если окажется, что я жду ребенка. Меня мучает тоска и терзает страх: вдруг он не вернется и с ним что-то случится? Будь проклят Сесил, отправивший его в это путешествие!

В день отъезда моего мужа Сесил отвел меня в уголок.

– Хочу поговорить об этой вашей дружбе с графом Хертфордом. Ее необходимо прекратить. – Он улыбнулся, показывая зубы, крупные и желтые, как обломки известняка, и я задумалась о том, много ли ему известно. – Вы, кузина, не какая-нибудь обыкновенная девица, свободная путаться то с тем, то с этим. Было бы мудро с вашей стороны в этом отношении слушаться моих советов.

– Ваших советов? – повторила я. – А у вас есть для меня кто-то на примете? – Таким вопросом я надеялась сбить его со следа.

– Мне известно о неких секретных переговорах, цель которых – найти вам мужа в Испании.

– Откуда вы знаете? – О «блестящей партии» я сама почти позабыла.

– Мне, леди Кэтрин, известно все.

– Вот как?

«Ну нет, не все, – думала я, – о нашей свадьбе с Хертфордом тебе не известно!» Эта мысль дала мне ложное чувство победы – ложное, ибо что толку хранить секрет, если не можешь им воспользоваться?

– Если Фериа снова вам напишет, я хочу знать. Понятно?

Я кивнула и ответила:

– Он не напишет.

– Мы с вами в родстве. – Эти слова Сесил произнес с таким выражением, с каким священники говорят «во грехе». А потом добавил так тихо, что я даже не поняла, правильно ли его расслышала: – Я на вашей стороне, миледи.

Хотелось спросить, что это значит, но я промолчала.

– Щенка, которым вы увлеклись, я услал из страны для вашего же блага, – продолжал он. – Возможно, когда придет время… Все это, видите ли, вопрос времени.

Смотреть ему в глаза я не осмеливалась, так что не отводила взгляд от трех бородавок, украшавших его щеку.

– Вам следует выйти замуж в нужное время, за нужного человека. – Потной рукой он погладил меня по щеке. – Разумеется, с согласия ее величества. Тогда о шотландской претендентке можно будет не беспокоиться.

И, пощекотав меня под подбородком, словно младенца, добавил:

– А вы в отличной форме, кузина! Никогда не выглядели лучше, чем сейчас.

И пошел своей дорогой, оставив меня гадать, что за хитроумные планы строит он на бедную Китти Грей.