В тени королевы

Должно быть, он старается меня приободрить – показать, что здешние постояльцы вовсе не обязательно оканчивают жизнь на плахе. В самом деле, становится легче. Быть может, от того, что этот Уорнер обращается со мной по-доброму, или от того, что пришел конец беспрестанной тревоге последних недель, когда страх, что мой секрет раскроется, высасывал из меня все жизненные силы. Самое страшное произошло; хотя бы об этом можно больше не беспокоиться. Но что дальше? Мэри обещала, что попросит за меня королеву: удалось ли ей исполнить обещание? Не привезут ли и ее, как мистрис Сент-Лоу, сюда, не начнут ли допрашивать? Впрочем, сестра умна и сумеет перехитрить своих противников.

– Мистрис Сент-Лоу… – начинаю я.

– Да, миледи?

– Она не имеет к этому отношения, – выпаливаю я, указывая на свой огромный живот. – Она все узнала только потому, что я просила ее о заступничестве. Она не пыталась ничего скрыть от королевы. – Начав говорить, уже не могу остановиться. – Пожалуйста, избавьте ее от испытаний! Не хочу, чтобы из-за меня она попала в беду. Это добрая женщина и всей душой предана ее величеству.

– С ней будут хорошо обращаться, как и с вами, миледи.

– А Хертфорд? – В груди у меня что-то больно сжимается от тоски по нему. – Он приедет?

– За Хертфордом уже послали, миледи. Что ж, теперь давайте устроим вас на новом месте. – Он крепко берет меня под локоть. Я спускаю Эхо на землю, и вместе мы идем к Колокольной Башне. – Там вас ждет моя жена; кроме того, королева распорядилась нанять для вас служанку – надеюсь, она вам придется по душе. – И, наклонившись ко мне, шепчет: – А если вы с ней не сойдетесь, поищем другую.

Уже у дверей я снова оглядываюсь на часовню. Мне известно – как известно всем, – что на зеленой лужайке перед часовней, когда требуется, возводят плаху. На этом самом месте мужественно встретила свою смерть Джейн. Смогу ли я – и придется ли мне —

стать такой же бесстрашной? «Я научу тебя умирать», – шепчет в голове ее голос. Пытаюсь припомнить, что сестра писала мне на форзаце книги, но это безнадежная задача: ту книгу я не открывала много лет, не могу даже сообразить, где она сейчас.

По крутой лестнице поднимаюсь с трудом, с помощью Уорнера.

– Дама в вашем положении, – бормочет он, – и в таком месте! Не дело это!

Мы входим в просторную круглую комнату с рядом узких оконных проемов, расположенных через одинаковые промежутки, откуда открывается вид на Темзу. Я вижу, что комендант и его жена расстарались для меня: над кроватью парчовый балдахин, в нише возле одного окна красное бархатное кресло, рядом пурпурная подушка и пара скамеек для ног. Геркулес уже сидит на полу и выкусывает себе шерсть: похоже, он тут вполне освоился.

Леди Уорнер здоровается со мной и сразу предлагает отдохнуть.

– Но, может быть, вы хотите сначала взглянуть на окрестности, – добавляет она и ведет меня на парапет, где имеется довольно широкий переход, соединяющий мою башню с соседней. – Это башня Бошан, – говорит она, когда я спрашиваю, как она называется.

– Там держали сестру? – снова спрашиваю я. Сама не понимаю, почему мне так важно это узнать.

Леди Уорнер смотрит на меня с некоторой робостью. Она лет на десять моложе своего мужа, и кожа у нее такая гладкая, что хочется потрогать – словно веленевая бумага, на какой печатают Библии. Представляю, как он ее колет своей огромной бородой!

– Нет, вряд ли, – покачав головой, отвечает она. – Насколько я понимаю, там держали ее мужа, но не совсем уверена. В то время меня здесь не было.

– Гилфорд Дадли… – Давным-давно я не произносила вслух это имя.

Он тоже умер. Помню, как впервые увидела его на нашей двойной свадьбе: он был очень красив, однако Джейн на него и не смотрела – не то что я с Гарри Гербертом; я-то не могла глаз оторвать от своего жениха! За первой свадьбой приходит на мысль вторая: дорогая Джуно и безымянный священник, мы с Хертфордом перед ним на коленях, сплетя руки – и кто-то отчаянно колотит во входную дверь. Воспоминания о муже наплывают как-то частями: вот запах пота и лошади, на которой он скакал верхом, вот полукружья ногтей с полосками грязи под ними, вот его неотступный, страстный взгляд. Вместе с этими воспоминаниями приходит тоска: что бы он ни сделал – или не сделал – я хочу быть с ним! Должно быть, это и есть любовь, та, что сильна словно смерть. Призраки прошлого обступают меня: Джейн, Джуно, отец – они вырастают рядом с моим любимым; но я отгоняю эти образы. Все будет хорошо, надо только не думать о плохом. Ни о тех, кого нет рядом, ни о покойниках, ни о самой смерти. Не думать. Пусть это станет моим правилом здесь, в Тауэре.

– Не хотите ли отдохнуть? – спрашивает леди Уорнер; тут только я понимаю, что полужива от усталости и, должно быть, по мне заметно. – Прилягте, миледи. Я уже приказала кухарке приготовить для вас холодный огуречный сок. Сама с удовольствием его пила, когда ждала ребенка. Прикажу служанке принести его сюда. Служанку зовут Нэн, она милая девушка и позаботится обо всем, что вам нужно.