В тени королевы

Дверь медленно открывается… перед ней стоит Георг. Вокруг глаз чуть больше морщин, седые нити в бороде – но это, несомненно, он!

– В…в… ви́на! – Вот и все, что ему удается вымолвить.

Они стоят, глядя через комнату друг на друга. Левина придерживает незашнурованную юбку; сердце колотится так, словно хочет вырваться из груди. Муж снова с ней – такой родной и такой чужой, и она не знает, что ему сказать.

– Я собиралась тебя встретить, – говорит Левина наконец, когда к ней возвращается голос.

– Мы пристали раньше.

Она подходит к нему, осторожно берет за руку.

– Скажи, я п…п…п… – Она терпеливо ждет, когда ему удастся произнести это слово, и наконец он заканчивает: – Я прощен?

– Абсолютно! – шепчет Левина и прижимается к нему.

Он подносит ее руку к губам, целует каждый палец по очереди.

– От тебя пахнет красками.

– Как всегда, – смеется она.

– Чудный запах.

Юбка падает на пол. Левине неловко, она боится, что Георга оттолкнут ее рыхлые бедра, и хочет подобрать юбку.

– Не надо! – говорит Георг.

Позже они идут обедать, и Георг рассказывает о смерти своего отца.

– Знаешь, когда теряешь отца, немудрено… забыться.

– Знаю, – отвечает она.

– Ну что ж, расскажи, какие новости при дворе?

Видимо, он хочет сменить тему – и навеки оставить в прошлом то, что произошло с ним в Брюгге. Когда он упоминает двор, Левина прислушивается, ожидая уловить в его тоне хоть тень недовольства или сарказма, но ничего подобного не замечает. Она рассказывает о горестной судьбе Кэтрин Грей, а Георг сжимает ее руку и говорит:

– Ви́на, мне очень жаль. Я знаю, как много значат для тебя эти девушки.

– Ты, должно быть, слышал, что Дадли получил титул графа Лестера? – переходит она к другой теме.

– Значит, она все-таки это сделала!

– Да – и теперь устраивает его свадьбу с королевой Шотландской.

– При дворе, как обычно, все вверх дном. Зачем она предлагает мужчину, которого любит, своей кузине?

– Большая политика, Георг, – отвечает Левина. – Политику Елизавета ставит выше чувств, но все равно каждый раз это изумляет. Она хочет, чтобы Шотландия была у нее в руках: а как лучше этого добиться, чем женить на Марии своего верного фаворита?

– А что думает сама королева Шотландская?

– Ходят слухи, готова согласиться, но лишь с условием, что Елизавета назовет ее своей наследницей.

– За границей до сих пор ждут, что Елизавета выйдет за эрцгерцога Карла.

– Думаю, ни за кого она не пойдет. Она ведь прямо это говорит, хотя никто не верит. И Мэри Грей тоже так думает.

Несколько мгновений они сидят молча. Левина думает о том, чего, кажется, не осознавала вполне, пока не произнесла это вслух: для Елизаветы политика важнее всего остального. Вот что значит быть правящей королевой: все свои чувства запереть на замок и зарыть глубоко в землю. Ее предшественница, Мария Тюдор, не хотела поступаться чувствами… К своему удивлению, Левина понимает, что сочувствует им обеим – женщинам, которые не вправе слушать свое сердце.

– По отцовскому завещанию я получил больше, чем ожидал, – говорит спустя некоторое время Георг.

– Значит, могу больше не рисовать на заказ?

– Ви́на, я никогда не предложу тебе бросить рисование. Ведь это часть тебя, такая же как… – И, задумавшись, он умолкает.

Мэри

Замок Виндзор, июль 1565 года

– Старшую зовут Пенелопой…

Мы делаем сахарные фрукты, и Леттис рассказывает о своих дочерях. Фрукты для королевы: ее нужно подбодрить после внезапной смерти Кэт Астли, многолетней спутницы, заменившей ей мать. Комнату наполняет аромат жженой карамели.

– Из своей бедной няньки она просто веревки вьет! – продолжает Леттис.

– Шалунья растет? – спрашивает кто-то из женщин.

– Страшная упрямица!

– Со своеволием в детях лучше бороться. Чем раньше начать, тем вам же будет легче, – замечает еще одна фрейлина.

– Я скучаю по своим малышкам, – признается Леттис. – Надеюсь, скоро смогу вернуться в Чартли. Они так быстро растут!

Фрэнсис Мотэс выразительно прочищает горло. Все мы знаем, что возвращаться в Чартли или нет – зависит не от решения Леттис; ее отсылает королева. За то, что Леттис, по изящному выражению Фрэнсис, «спуталась с Дадли». Подробностями я не интересовалась; дела Леттис меня не касаются. Но удивило известие, что она ждет ребенка: по ней ничего не заметно. Леттис напоминает мне Кэтрин, они всегда были немного похожи. Тоже из тех, кто привлекает с первого взгляда, очаровывает и распространяет вокруг себя неуловимый душок скандала. Кэтрин я не видела уже полных четыре года, и год как утратила надежду. Когда Хейлз выпустил свою книгу, а Кэтрин перевели из Пирго, я поняла, что больше мы с ней не свидимся.

– У обеих девочек золотистые волосы и карие глаза, – продолжает Леттис.