В тени королевы

Не раздумывая, Левина сминает бумагу и бросает в огонь. Следовало ожидать, думает она, что теперь, когда французы снова представляют угрозу, Фериа вновь вспомнит о Кэтрин! Теперь все становится на свои места. Король испанский хочет ответить на притязания Марии Шотландской и короля французского, женив на Кэтрин Грей своего сына… Ей представляется, как Сесил потирает свои восковые руки от такой удачной идеи, и по телу проходит холодная дрожь. Определенно, Хертфорд, каковы бы ни были его мотивы, – намного лучший выбор! Но честолюбие – ненадежный союзник для любви. Левина ощущает тяжкий груз ответственности и спрашивает себя, как оградит девочек от беды теперь, когда Фрэнсис больше нет рядом?

Часть четвертая

Киска и мышка

Мэри

Хэмптон-Корт, сентябрь 1560 года

– Откуда они, леди Кэтрин? – спрашивает Кэт Астли, указав на вышитые перчатки, которые разворачивает моя сестра.

Я сижу в уголке приемного покоя вместе с Пегги и мистрис Сент-Лоу. Мы шьем – точнее, шьем мы с Пегги, а мистрис Сент-Лоу уронила шитье на колени и тихонько похрапывает. Она старшая над фрейлинами королевы, а значит, и надо мной. Мистрис Сент-Лоу, полная и добрая, обращается с нами по-матерински; но ей не под силу заполнить пустоту, оставшуюся во мне после смерти maman

.

Ее нет уже почти год. Нас, Греев, осталось только двое – даже смешно называть это семьей. Я ищу глазами Кэтрин: вон она, в противоположном конце зала, вместе с Джуно и Кэт Астли, которую я весь год старательно избегаю. Из всех придворных дам она ближе всего к королеве, а Греев, кажется, недолюбливает.

– Не знаю, мистрис Астли, – отвечает Кэтрин. – Этот сверток передал мне один из пажей. – Она старается говорить почтительно, но и в голосе, и в повороте головы ощущается строптивость, которую Кэтрин не в силах скрыть. – Подарок для ее величества, так сказал паж.

– Ну-ка покажите! – резким жестом Кэт Астли подзывает ее к себе. – Что там, записка?

– Я не видела.

Кэтрин начинает рыться в свертке и наконец извлекает оттуда листок бумаги – его тут же бесцеремонно вырывают из рук сестры.

– Но ведь Мария де Гиз мертва, и несколько недель назад мы подписали с Францией и Шотландией мирный договор, – вполголоса замечает Джуно.

Должно быть, она имеет в виду, что теперь не стоит подозрительно относиться к подаркам, присылаемым королеве. Уже несколько месяцев мы сжигаем все дары – засахаренные фрукты, перчатки, расшитые драгоценными камнями, надушенные носовые платки, изящные сборники стихов, а галлоны духов отдаем пажам, чтобы их выливали в отхожее место; все потому, что прошел слух, будто Гизы задумали отравить Елизавету.

– Осторожность лишней не бывает, – отрезает Кэт Астли. Она читает записку, но тем, что там написано, не делится. – Бросьте все это в камин.

– Но ведь огня нет, – с легкой усмешкой отвечает Кэтрин.

Кэт Астли бросает взгляд на пустой холодный камин и поджимает губы, словно застежку кошелька.

– Дайте мне! – Она протягивает руку, однако тут же отдергивает. – Или нет, не надо. Заверните обратно, потом передайте мне.

– Значит, за себя вы боитесь, а леди Кэтрин пусть травится перчатками? – С этими словами Джуно берет одну перчатку и помахивает ею перед самым носом у испуганной фрейлины.

Я переглядываюсь с Пегги; она молча возводит глаза к потолку. Обе мы знаем, Кэт Астли лучше не злить. И все же в глубине души я восхищаюсь дерзостью Джуно, которая всем говорит, что думает.

– Леди Джейн, прошу вас, прекратите…

Джуно роняет перчатку на пол. Кэт Астли багровеет от злости.

– Просто оставьте их здесь, – говорит Джуно и берет мою сестру под руку. – И идемте, а то опоздаем.

– Верно, – подхватывает Кэтрин. – Вы же не хотите, чтобы мы опоздали на королевскую охоту?

Кэт Астли, кажется, вот-вот взорвется.

– Где ваша сестра? – рявкает она. – Без нее мне не закончить орнамент, а она…

– Я здесь, мистрис Астли, – отзываюсь я.

Пегги с тихим стоном потягивается, по-кошачьи выгибая спину. Ей скоро рожать, а это значит, что она покинет двор. Не представляю, как буду жить здесь без нее. Подходит Кэтрин и целует меня в щеку. От нее слабо пахнет лимонами; быть может, следы помады Хертфорда? Они встречаются; разумеется, тайно – но вряд ли Кэтрин способна что-то скрыть от меня.

– Мы уже вышиваем птиц, – сообщаю я, подняв и предъявив свою вышивку.

– Ах вот вы где! – говорит Кэт Астли.

– До чего же у тебя красиво получается, Мышка! – говорит Кэтрин. – Кажется, зяблик вот-вот взлетит. Ты, без сомнения, самая искусная вышивальщица при дворе!

Кэт Астли хмурится; она-то самой искусной вышивальщицей считает себя, и Кэтрин об этом прекрасно знает.

– Не поспоришь! – подхватывает Джуно и, взяв Кэтрин под руку, выходит с ней вместе из приемного покоя.

Кэт Астли, обернув руку тряпицей, осторожно берется за подозрительные перчатки. Я слышу, как она бормочет себе под нос:

– Подумать только, эту допустили в королевские покои! Что же дальше будет?

Она не скрывает своего недовольства тем, что королева потеплела к моей сестре и вернула ей отобранные ранее привилегии.