В тени королевы

– Вообще-то от него всегда можно узнать свежие сплетни, – заговорщически улыбаясь, поясняет Леттис. – Он мне поведал кое-что о том, что сказала Мария Шотландская. – Все соседки дружно наклоняются к Леттис, и она сообщает громким шепотом: – Она сказала: королева Англии, того гляди, выйдет замуж за конюха, который убил свою жену, чтобы расчистить ей дорогу.

– Так и сказала? Публично? – восклицает Фрэнсис Мотэс. – А королева знает?

– Если и нет, скоро узнает, – замечает Джуно.

– От такого оскорбления она придет в ярость! – говорит Фрэнсис.

– Шотландская королева просто сказала вслух то, о чем половина двора думает про себя, – бормочу я себе под нос; хотя, похоже, громче, чем следовало – Фрэнсис поворачивается ко мне с физиономией кислой, словно молодые листья одуванчика.

– Может быть, ты так думаешь, Мэри Грей, но не я! – объявляет она, ткнув в меня указующим перстом.

– Разумеется, я так не думаю, – резко отвечаю я. – Дадли не настолько глуп, чтобы убивать жену, зная, что подозрение падет на него.

Фрэнсис шумно вздыхает и задирает нос к потолку.

– Просто неприлично одной королеве так говорить о другой, даже в шутку.

Лиззи Мэнсфилд – новенькая при дворе, хвостом ходит за Фрэнсис и старается во всем ей подражать – бросает на меня взгляд, от которого и ад замерзнет. Я спокойно смотрю ей в лицо, и она отводит глаза. Смотрите-ка, у меня уже получается за себя постоять!

– Тошно уже об этом слушать! – продолжает Фрэнсис. – С тех пор, как все случилось, никто ни о чем другом не говорит. К тому же без Дадли здесь такая скука! Как вы думаете, будут у нас еще когда-нибудь музыка или танцы? – И она испускает драматический вздох.

– Если решать будет Сесил, точно нет! – отвечает Джуно. – Он, по-моему, сыпью покроется, если окажется рядом с теми, кому весело! – Ее слова вызывают приглушенные смешки.

– Танцы… – вдруг вырывается у меня. Я даже не поняла, что произнесла это вслух. Должно быть, потому что уже давно думаю о танцах, даже потихоньку выучила несколько па.

– Тебе-то что за дело до танцев? – выплевывает Лиззи Мэнсфилд. – Ты и по прямой линии едва ли пройдешь! – Она оглядывается на Фрэнсис и прочих в поисках поддержки. Фрэнсис и еще пара девушек едва заметно кивают.

Недолго думая, я вскидываю руку с зажатой в пальцах иглой и вонзаю иглу ей в запястье.

– О-о-о-ой! – Лиззи визжит, как недорезанный поросенок, и подносит пострадавшую руку ко рту.

– Как ты могла?! – возмущенно ахает Фрэнсис и обнимает Лиззи за плечи, а та разражается рыданиями.

Сама не понимаю, как я могла. Голова идет кругом от того, что я сделала. Как? Почему?.. Обычно мне удается сдерживать гнев. От человека с таким уродством люди ждут добродетели в двойном размере в доказательство того, что я не исчадие ада. Но сейчас в меня словно какой-то бесенок вселился: мне радостно слышать, как всхлипывает Лиззи, радостно, что Джуно и Леттис переглядываются и едва сдерживают смех – они на моей стороне.

– Что происходит? – интересуется, подойдя к нам, мистрис Сент-Лоу.

– Она меня уколола иглой! – стонет Лиззи, драматически ткнув в меня пальцем.

– Это случайно вышло, – тут же вступает Джуно. – Правда, Леттис?

– Конечно, случайно, – поддерживает Леттис.

– Лиззи, дорогая, мне страшно жаль! – говорю я. – Прости! Я испугалась от того, что в камине громко треснуло полено. Просто дернулась рука.

С какой удивительной легкостью с моих губ слетает ложь! И мне это нравится. Нравится куда больше, чем хотелось бы.

– Старайся быть аккуратнее, – только и говорит мистрис Сент-Лоу.

– Но… – всхлипывает Лиззи.

– Лиззи, она извинилась. И от укола иголкой еще никто не умирал.

Леттис не может сдержать смех и делает вид, что чихает.

– Будь здорова! – говорит ей Джуно и крепко сжимает губы, должно быть, для того чтобы не расхохотаться следом.

Я надеюсь, что приставания Фрэнсис и Лиззи на этом закончатся. Одержанная победа согревает сердце. Но вдруг приходит в голову: Джейн была бы в ужасе от того, что я сделала. Как будто чувствую на себе ее укоризненный взгляд. А Пегги? Хорошо, что и подруги здесь нет! Представляю себе ее лицо! Пегги не такая, как я; она, кажется, совсем не умеет злиться.

В прошлом месяце она родила мальчика. Королева не позволила мне поехать ее навестить, но я пишу ей каждый день и благодарю Бога, что роды прошли благополучно – ведь первыми родами многие умирают. Я отматываю нужную мне длину голубой нитки, откусываю и, послюнив конец, вдеваю в иглу. Голубым цветом мы вышиваем попугайчиков по краю шторы, по эскизу, сделанному Левиной. Мне вспоминается бедная Незабудка. Теперь я тоже живу, как она: скребусь, царапаюсь в своей позолоченной клетке, повторяю чужие слова – и все чаще во мне вспыхивает гнев, и все труднее становится его сдерживать.

Подходит Левина, садится рядом и кладет мне на колени свой набросок – новые экзотические птицы для спальни королевы.

– Красивые, – говорю я.